Угу… Я привяжу тебя к себе, и полюбишь меня как миленький.
— Одри! — грозный оклик, и соседка снова вскочила на ноги, практически вытягиваясь по стойке смирно. — Вижу, ты плохо усвоила объяснения, если до сих пор не поняла, что такое личный круг Старшей.
— Поняла… все-все поняла, простите…
Подружка, сообразив, что ее откровения слышала не только я, вжала голову в плечи и отчаянно пыталась оправдаться.
— Связь Старшей с кругом основана не на подчинении, а на служении. Причем взаимном, — перебила наставница жалкий лепет провинившейся. — Маги защищают и оберегают свою жрицу, она — дарует им силу, новые возможности и объединяет в единое целое. Они нужны друг другу и этому миру, но в личной жизни каждый полностью свободен. Полностью! Ты поняла меня, девочка? — Одри судорожно закивала. — И рассчитывать не смей, что удастся повернуть по-другому. Разрушишь собственную жизнь и погубишь того, кто тебе доверился. Великая не прощает подобных ошибок.
Женщина еще что-то говорила, но смысл слов уже не доходил до меня. Комната таяла, исчезала в дрожащем мареве, унося с собой очередной необычный сон.
* * *
Следующие два дня были… странными: интересными и в то же время очень тяжелыми. С одной стороны — знакомство с поместьем и городом, яркие впечатления, беседы с Теомером, который оказался великолепным рассказчиком. С другой — постоянное изнуряющее напряжение и смутное ожидание грядущих неприятностей.
Я просыпалась, приводила себя в порядок и вместе со Станой и Леттой шла в столовую для слуг. Тисса так и не появилась, но наре Хард разрешили навещать ее рано утром, и за столом счастливая мать торопливо пересказывала мне новости. Что девушке стало лучше, что господин обещал вскорости полностью ее исцелить и что она безмерно благодарна великодушному, замечательному, отзывчивому саэру Боргу, да не оставит великий Горт его своими милостями.
От меня не ждали комментариев, поэтому я спокойно ела, подтверждала, когда требовалось, что я тоже в полном восторге от доброты нашего высокородного покровителя, и держала свое мнение при себе. Хотя так и подмывало возразить, напомнить, что Даниас, очаровав Тиссу, фактически нарушил закон, и устранение последствий — не благодеяние, а прямая обязанность наследника рода. Стана бы меня просто не поняла. Испугалась бы, расстроилась, обиделась. Да и Теомер, если честно, мог поступить по-другому, более жестко, грубо, подло. Что ему какая-то нара? Мог… но не стал. Поэтому я ела, молчала и соглашалась, соглашалась и молчала. И не все ли равно, о чем я при этом думала?
После завтрака Летта вливалась в стайку юных нар — детям слуг до совершеннолетия разрешалось жить в поместье, и они все вместе куда-то упархивали. Будь моя воля, заперла бы девчонку в комнате, чтобы та, случайно или намеренно, не столкнулась с Даниасом. Наверняка ведь не успокоилась и ищет с ним встреч. Но Стану поведение дочери вполне устраивало.
— Ты ведь помнишь, что гулять разрешено только в маленьком садике за домом, а в поместье и парк заходить нельзя? — напутствовала она младшую традиционным вопросом. — Вот и хорошо. Слушай старших, солнышко, и не попадайся господам на глаза.
Летта кривилась, отводила взор и неопределенно передергивала плечами. Нара Хард принимала это за знак согласия и успокоенная спешила на кухню пообщаться и проглотить очередную порцию слухов и новостей. Я наивно полагала, что она собралась помогать своим новым знакомым, и спросила ее об этом, но в ответ получила растерянный взгляд и недоуменное:
— Не понимаю… Что значит «помогать», нара Варр? Я жена купца третьей руки и не стала бы работать на кухне даже в доме самого богатого саэра. — Женщина обиженно поджала губы. — Да слуги и сами не примут помощи от постороннего. Вдруг господа, не дай Лиос, решат, что они не справляются с обязанностями и их следует заменить на более расторопных.
Мда… Ведь прекрасно знала, что со своим уставом и самоваром в гости соваться не следует. Кто меня за язык тянул?
Летта убегала с подругами, ее матушка отправлялась общаться, а меня перехватывал Вольпен и уводил к хозяину.
Я надеялась, что нас с наследником, занятым подготовкой ко Дню выбора, ждут редкие недолгие встречи, но, к сожалению, ошиблась. Не знаю, как Теомеру удалось отложить дела, но весь первый день он полностью посвятил мне, выгуливая в парке и показывая окрестности.
Я нервничала и дергалась, опасаясь встретить главу рода, Даниаса или, не дай боги, Энальду. И лишь после того как Теомер, заметив мое волнение, пояснил, что никого из членов семьи нет дома, немного расслабилась и смогла наконец рассмотреть место, куда меня на этот раз занесло.
Построенный из светло желтого блестящего камня грандиозный дворец-крепость располагался на вершине скалистого утеса, буквально вырастая из него и нависая над берегом большого озера. Сверкающие на солнце стены и башни, позолоченные купола, бесчисленные мраморные статуи между колоннами, окружавшими здание, и широкие каменные лестницы, каскадом спускавшиеся прямо к воде. Поместье Боргов было великолепно и ничем не уступало по красоте ни Соот Мирну, ни родовым резиденциям глав других высших родов, которые я уже видела.
Мы неспешно прохаживались по совершенно безлюдным, к моему счастью, аллеям, спускались к озеру, бродили по берегу и снова поднимались наверх, чтобы отдохнуть в одной из беседок, выпить прохладного сока, перекусить. Мужчина вел себя образцово-показательно. Не докучал назойливым, утомительным вниманием, ни на что не намекал, не притрагивался и уж тем более не пытался поцеловать. Просто рассказывал. О доме и месте, где он построен. Об озере и связанных с ним легендах. О том, как в детстве они с братом мечтали поймать рахакра, который непременно должен был здесь обитать. Потом стал вспоминать смешные случаи, связанные с поездками по городам провинции.
Сначала я тихо шла рядом, стараясь лишний раз даже не смотреть в его сторону. Потом поймала себя на том, что невольно улыбаюсь и отвечаю, пусть изредка. С Теомером было легко и приятно беседовать, если, конечно, забыть о том, что он высокородный саэр, будущий глава одного из высших родов, который собирается сделать меня своей наложницей. Но вот только забывать об этом не стоило. Ни в коем случае.
Наследник нравился мне все больше и больше — манерой общения, честностью, порядочностью, серьезным, ответственным отношением к делу. На Земле я бы не отказалась от такого приятеля. Здесь же дружба между нами невозможна, а ничего другого я ему предложить не в состоянии. Да, собственно, и дружбу тоже не могу.
— Вольпен сказал, ты неплохо переносишь пространственные переходы и быстро восстанавливаешься. — Теомер придержал меня за локоть, но тут же убрал руку. — Завтра мы пойдем в Атдор, но если не хочешь перемещаться, я призову къора. Ты ведь никогда не летала раньше, вот и узнаешь, что это такое. Будешь потом родственникам и подругам рассказывать.
— Угу… детям и внукам, — пробормотала еле слышно. И уже громче продолжила: — Спасибо, господин, но лучше все-таки без этой вашей твари обойтись.
