– Ну давай, иди и убей меня, малыш, – прохрипел Змей. – Иди и убей своего брата.
Тедрос попытался встать, но ноги у него подогнулись, и он повалился на спину. Король хотел попытаться еще раз, но Агата удержала его.
– Пусти… я должен… Агата… – выдохнул Тедрос, обливаясь кровью.
– Он убьет тебя! – воскликнула его принцесса.
– Это… мое… задание… – снова прохрипел Тедрос. – Дай мне… закончить с этим…
– Не шевелись. Ты теряешь слишком много крови, – предостерегла Агата.
Она повернула голову и увидела, что Змей зашевелился и уже делает попытку вновь подняться на ноги.
Найдя взглядом рыцаря, она твердо произнесла:
– Райен…
Рыцарь не шелохнулся.
– Это я… я должен… убить его, – прошептал Тедрос, хватаясь руками за свою принцессу.
Агата вновь удержала его, не сводя глаз с рыцаря.
Райен продолжал стоять неподвижно.
– Это приказ, Райен, – жестко сказала Агата. – Я королева, и я тебе приказываю.
На этот раз Райен ожил.
– Как прикажете, миледи, – ответил он с легким поклоном головы.
Тедрос внезапно все понял и запротестовал, растерянно глядя на них:
– Нет! Я король… Змей мой…
Но Райен уже вошел внутрь огненного круга.
Рыцарь вновь опрокинул Змея на спину и сказал, поставив ногу на его мертвенно-бледную грудь:
– По приказу королевы я приговариваю тебя к смерти.
Змей корчился под его сапогом…
Райен наклонился, обхватил обеими руками его голову и резко повернул. Затрещали, ломаясь, шейные позвонки.
Змей еще раз дернулся – и застыл.
Пылали огни, обозначавшие границы круга. Над мертвым телом Змея стелился черный дым.
Тедрос безвольно обмяк в руках Агаты.
Уцелевшие солдаты потянулись из своих укрытий во двор, усеянный мертвыми телами их товарищей и обгоревшими скимами. Из сторожки возле ворот в сопровождении Гиневры появились правители союзных государств, чтобы убедиться в том, что король и его рыцарь живы, а Змей мертв.
Измотанная, сильно поредевшая в бою армия союзников постепенно начала приходить в себя, раздались первые, пока еще робкие, победные крики. Уильям и Богден забрались на колокольню Синей башни, и оттуда над городом и морем, над всей округой полетел торжественный звон, извещая народ Камелота о том, что Змей убит.
А во дворе друзья обступили лежащего на земле раненого Тедроса.
Райен опустился на колени рядом с Агатой, помогая ей удерживать на руках тело короля.
А сам король тем временем не отрываясь смотрел на свою принцессу.
– Он был мой… Он был мой… – снова и снова повторял Тедрос.
– Ты жив, Тедрос, и это главное. Остальное не важно, – сказала Агата, гладя его по щеке ладонью. – Змей мог притвориться и обмануть тебя. – Она крепче прижала его к своей груди. – Я просто тебя защитила.
– Ты меня не защитила, – возразил Тедрос. – Ты мне помешала. Ты всегда мне мешаешь! – И добавил, глядя прямо ей в лицо: – Ты не веришь в меня, Агата. Ты мешаешь мне быть королем. Неужели ты сама этого не видишь?
Эти слова ударили Агату словно камнем. Она отпрянула от Тедроса, оставив его на руках рыцаря.
В этот миг окончательно закончилась их сказка о короле и королеве.
А тем временем в ворота замка начали входить жители Камелота, готовясь праздновать победу.
К восходу внутренний двор и окрестности замка уже были запружены всегдашниками и никогдашниками, пришедшими сюда со всех окрестных Лесов. Всем не терпелось увидеть мертвого Змея и Льва, который убил его.
Все еще неумытая, в засохшей крови и саже, Агата присела за колонной возле балкона, чтобы подслушать, о чем говорят собравшиеся внизу во дворе люди.
– Так называемый король перестал быть «так называемым», а? – гордо произнес какой-то мужчина. – Побил Змея голыми руками!
– Но убил-то его все-таки Лев, – заметил его приятель.
– Добил, когда король уже измолотил его.
– Но прикончил его Лев. А это имеет значение.
Агата поднялась на ноги и, заглянув в открытую дверь гостиной на противоположной стороне зала, увидела Софи и Райена, хлопотавших над раненым Тедросом.
– Сейчас будет немного больно, – сказал Райен, стоя над лежащим ничком на диване Тедросом. Его обожженная спина покраснела и покрылась волдырями.
Тедрос вцепился зубами в подушку, Софи придержала короля за плечи, а рыцарь нанес ему на кожу мазь. Король замычал от боли, разрывая подушку до перьев, потом притих, а его друзья тем временем в четыре руки наложили на ожог марлевую повязку.
Агата наблюдала, как Софи и Райен ухаживали за Тедросом, хотя это делать должна была она.
– Что-то не так в этом мире, если самый близкий человек не помогает самому близкому человеку.
Агата обернулась и увидела перед собой Гиневру. Одетая во все белое, она тоже наблюдала за тем, как хлопочут возле ее сына Софи и Райен.
– Думаю, я уже достаточно помогла Тедросу, – печально сказала Агата.
– Ты сделала самое главное, Агата. Ты сберегла моему сыну жизнь.
– А теперь он меня за это ненавидит, – всхлипнула Агата.
– Это потому, что Тедрос должен был сам убить Змея, – сказала Гиневра. – Не ради своего тщеславия, нет. Он должен был это сделать ради своего народа. Тедросу необходимо было стать в их глазах настоящим королем, чего бы это ни стоило, даже ценой собственной жизни. Ты отобрала у него эту возможность.
– Но я не хотела, чтобы он закончил свои дни так же, как Ланселот, – возразила Агата, вытирая свои глаза. – Я не хотела, не могла допустить, чтобы он погиб. Вы наверняка должны меня понять!
– Я понимаю тебя даже лучше, чем ты можешь себе представить, – довольно жестко ответила Гиневра. – Я тоже не хотела, чтобы Ланселот умер, Агата. Разумеется, не хотела. Но тем не менее это я попросила его ехать в Леса вместе с Тедросом. Попросила, зная, что он может погибнуть.
– Но вы только что сказали, что я сделала то, что должна была… – покачала головой Агата. – Так что же было важнее – сохранить Тедроса живым или дать ему умереть за право называться настоящим королем?
– Добро пожаловать в наш клуб королев, – печально улыбнулась Гиневра и, тронув Агату за плечо, пошла дальше.
Вскоре Агата пришла в гостиную – умывшаяся, переодевшаяся в черное платье, с сумкой профессора Доуви на плече.
Тедрос был уже на ногах, он стоял перед зеркалом в старой отцовской коронационной мантии. Рядом с ним находился Райен, успевший переодеться в свой синий с золотым шитьем мундир.
