Висевший в воздухе золотой силуэт Льва растаял.
– И тогда Орел выбрал Змея.
Яркая вспышка – и на Орла набросилась целая армия змей с раздутыми капюшонами.
– В ту же ночь оставшиеся без защиты короля и закона орлы подверглись нападению. Змей и его приспешники засели на деревьях и уничтожили орлов раньше, чем на помощь им успел прийти Лев со своими товарищами. Вскоре Лев поймал кровожадного Змея и уже приготовился убить его, но тут Змей заговорил.
Светящаяся фигурка Змея обрела голос:
– Ты не пос-с-смеешь убить короля. Орел выбрал меня потому, что хотел быть с-с-свободным. И он получил с-с-свою с-с-свободу. А то, что случилос-с-сь потом, – уже с-совсем другая ис-стория. Я не с-солгал Орлу, я с-сказал ему Правду. Это мой трон, и я твой король. Такова Правда, и ес-с-сли она тебе не нравится, это еще не повод заменить ее Ложью. Так что ес-с-сли ты убьешь меня, то новый король Камелота для вс-сех будет лжецом, будет с-с-самозванцем. Но ес-сли ты все-таки убьешь меня, я вернус-с-сь, чтобы вернуть с-с-себе корону. С-с-свою корону…
Фигурка Льва замерла, словно раздумывая, затем ярко засветилась и… разорвала Змея на куски.
– Лев не принял предупреждение Змея всерьез. Лев стал королем Камелота и защитником всех живых созданий. А чтобы загладить свою вину, он сделал Орла своим главным советником и поручил ему охранять границы королевства на тот случай, если Змей действительно посмеет вернуться.
Нарисованные в воздухе золотые миражи растаяли, кончик указательного пальца Агаты погас.
– Вот так началась история королевства Камелот, – закончила Агата свою сказку.
Николь вслед за Агатой перевела взгляд на изображенный на столешнице герб Камелота: меч Экскалибур, а по бокам два орла, охраняющие его.
Она много раз видела этот герб, но только сейчас, после рассказанной Агатой сказки, впервые увидела то, чего не замечала раньше: у орлов были львиные тела.
– Я никогда не задумывалась над этой сказкой, однако Сториан, судя по всему, хочет от нас именно этого, – сказала Агата. – Перо сказало, что Змей вернулся в Леса, чтобы сокрушить Льва.
– А Лев – это король Камелота, – с умным видом объявила Софи.
«Да неужели?!» – подумала Николь.
– И Змей хочет отобрать у него корону, а самого короля уничтожить, – упиваясь своей проницательностью, добавила Софи.
«Да неужели?!» – вновь подумала Николь, заметив, что Агата тоже начинает терять терпение.
– А Лев – это, разумеется, Тедрос, – продолжала Софи.
– Да-да, это всем нам известно, – не выдержала Николь. – Вопрос в том, кто такой Змей. И как нам поймать его прежде, чем он доберется до Тедроса.
– Есть и другой вопрос, не менее важный, из-за чего мы, собственно, и начинаем наши поиски с Авалона, а не с Камелота, – сказала Агата, глядя прямо в глаза Николь. – Если Лев – это Тедрос и Змей хочет уничтожить его, то почему он уже не явился за Тедросом? Почему вместо этого начал уничтожать друзей Тедроса?
На этот раз все промолчали, даже Николь.
Стоя у штурвала, Николь смотрела в розовое с золотым небо, покрытое мелкими, похожими на змеиные чешуйки облаками. Агата ушла, чтобы немного подремать после того, как ей удалось вывести «Игрэйну» из шторма, и оставила вместо себя на мостике Николь. Однако в последние несколько часов плавание было настолько спокойным и гладким, что Николь тоже начинала все сильней клевать носом. Похоже, сон сморил всех, даже мангуста, который притих, уютно свернувшись у ее ног.
«Может быть, мне лучше пойти разбудить Агату?» – подумала Николь.
Но мангуст уже успел рассказать ей, с какими трудностями столкнулись Агата и Тедрос у себя в Камелоте, к тому же Агата всю ночь напролет гнала «Игрэйну» до школьного Озера-на-Полпути. И поручила вести корабль не Эстер, не Анадиль, не Уильяму, а именно ей. Николь гордилась этим. Кстати, весь остальной экипаж принял решение Агаты без каких-либо возражений, словно никому доселе не известная первокурсница имела полное право занять на мостике место капитана.
После этого обида, которую испытывала Николь в первые часы своего пребывания на этом судне, окончательно испарилась. Разумеется, испаряться обида начала еще раньше – после того, как Николь своими глазами увидела Хорта. Он даже улыбнулся ей однажды, когда они столкнулись в коридоре перед камбузом. «Может, мои письма все же не оттолкнули его от меня…» – подумала Николь.
И, подумав так, она вдруг почувствовала себя нисколько не уставшей. А спать… Ну, отоспаться она успеет, когда вернется домой, в Гавальдон.
Правильнее было бы сказать – если вернется.
«В волшебных сказках всегда кто-нибудь погибает, чтобы спасти жизнь своим товарищам», – размышляла Николь, вспоминая Тристана, Николаса, Золушку и других, погибших в последней волшебной сказке, которую написал Сториан. Может быть, именно для этого Сториан включил ее в число персонажей новой сказки? Чтобы в нужный момент принести ее в жертву?
Ни за что, она не допустит этого. Что бы там ни планировал Сториан, она целой и невредимой вернется домой, к папе, и они вместе отпразднуют Рождество. Вот бы послать ему весточку, сообщить, что с ней все в порядке! Тогда можно было бы оставаться здесь, не испытывая ни тревоги, ни чувства вины. Но как отправить письмо в Гавальдон? Наверняка это знает Софи, но… Но Софи как раз тот человек, которого ей меньше всего хочется о чем-либо просить.
Под штурвалом что-то блеснуло. Николь наклонилась и увидела повисшую на одной из его спиц цепочку с золотистым флакончиком.
Карта Квестов.
Николь видела, как раньше ее рассматривали Софи и Агата. Софи еще сказала тогда, что Доуви что-то сделала с этой картой, после чего та начала показывать все правильно. Что бы это могло означать – правильно? А потом Агата попросила Софи оставить карту ей, чтобы еще раз внимательнее ее изучить. И, наверное, обронила, когда уходила спать…
Николь бросила взгляд в сторону юта. В иллюминатор кают-компании были видны Уильям и Богден. Они сидели за столом и разглядывали какие-то прямоугольные картонки – насколько могла судить Николь, это были карты таро. Три ведьмы до сих пор сидели в своей каюте и обсуждали, как им дальше искать будущего нового Директора школы (о том, что у них будет такое совещание, Николь случайно подслушала, когда была в ванной). На палубе, кроме нее, никого не было, а это значит, что никто не заметит, если она украдкой взглянет на эту карту…
Вспомнив, каким образом Агата и Софи разворачивали карту, Николь открыла флакончик, опрокинула его, и из него вытекла золотистая жидкость, чтобы соткаться в Карту Квестов. На ней Николь сразу же нашла их корабль, на всех парусах стремившийся к Авалону, с фигурками Эстер, Агаты, Софи, Анадиль, Хорта и Дот на борту. Фигурки Уильяма среди них не было, да это и понятно, потому что он не был студентом, зато была фигурка Богдена. Ну и, наконец, была фигурка самой Николь в розовом платье и с шапкой черных курчавых волос. Имена членов экипажа «Игрэйны» светились ровным спокойным синим цветом – в отличие от тревожно полыхавших красным огнем других, рассыпанных по всей карте, имен. Был ли виноват Змей, что все студенты проваливали свои дипломные задания? А те беспорядки, о которых рассказывал Николь мангуст Бубешвар, – к ним Змей тоже имеет отношение?
