Тедрос и Ланселот одновременно обернулись.
– Ланселот был лучшим рыцарем твоего отца. На твоем месте отец непременно взял бы его с собой. Точно так же должен поступить и ты, – сказала Гиневра, распрямляя плечи.
Решительное выражение ее лица говорило о том, что спорить с ней бесполезно.
– Я не могу оставить тебя здесь одну, мама.
Тедрос хорошо знал, что в подобных ситуациях, когда нужно было выбирать между сыном и возлюбленным, его мать всегда становилась на сторону Ланса.
– Поскольку королю и его рыцарю необходимо отправиться в Леса, работу с вашими королевствами по созданию объединенной армии я беру на себя, – сказала Гиневра, обращаясь к своим гостям. – Тот мальчик, что называет себя Львом, совершенно очевидно прав. Если разбойничьи нападения в Лесах не приносят Змею успеха, он двинется на Камелот. И появится здесь очень скоро, чтобы не дать нам времени подготовиться. Теперь не имеет больше значения то, что сделал или чего не сделал Тедрос на Ринге. Если Камелот перейдет в руки Змея, уже не будет ни собраний, ни договоров, ни высказывания своей точки зрения. Змею совершенно наплевать и на дипломатию, и на закон, и на справедливость. И на саму Правду тоже. Впрочем, многие из вас все это уже успели испытать на себе, когда он пытался убить вас самих и членов ваших семей. Будем считать, что это был прозрачный намек на то, что всех нас ждет в случае победы Змея. Если падет Камелот, это будет означать конец для всех ваших королевств. Вот почему всем вам нужно решить, причем немедленно, кто мы с вами: союзники или враги. Добро и Зло одинаково оказались под ударом Змея. Время ли сейчас помнить о старых спорах и обидах? Решайте.
Правители забубнили, тихо переговариваясь друг с другом и настороженно посматривая на Гиневру. Она прекрасно догадывалась, что их всех беспокоит, и потому снова заговорила:
– Понимаю ваши чувства ко мне, однако позволю себе напомнить, что когда-то я была женой короля Артура и хорошо знаю обязанности королевы. – Она пристально посмотрела на короля Кровавого ручья и Ледяного великана из Ледяных равнин и добавила: – Ну, а тот, кому награда за мою голову дороже спасения своего народа и страны, пусть прямо скажет об этом.
Никто из правителей-никогдашников не произнес ни слова. Все остальные смотрели на Гиневру так, словно увидели ее свежим, новым взглядом – как, кстати говоря, и ее сын, понявший теперь, как превратно до этого он судил о своей матери и как недооценивал ее.
– Значит, решено, – сказал Тедрос, обращаясь к своим коллегам-королям. – Я вместе с Ланселотом отправляюсь на встречу с этим «Львом», вы остаетесь в Камелоте и начинаете подготовку к войне. Слуги покажут вам отведенные для вас комнаты. Совещание закончено.
Правители понемногу начали расходиться, слегка кивая Тедросу и Гиневре. Тедрос тем временем спрятал принесенное воробьем послание в карман и повел в воздухе своим загоревшимся пальцем, чтобы убрать дыры в плавающих по залу картах. Вскоре зал опустел, кроме Тедроса здесь остались лишь его мать и Ланселот – они стояли в уголке обнявшись.
– Спасибо за помощь, – сказал им Тедрос, подходя ближе. – Обоим вам спасибо. Когда речь заходила о защите нашего королевства, мой отец доверял тебе больше, чем кому-либо из своих рыцарей, сэр Ланселот. Время пришло, и я поступлю так же, как мой отец. Отныне ты и мой рыцарь тоже.
– Значит, выезжаем ближе к ночи, ваше величество, – улыбнулся рыцарь, глядя в глаза королю.
Стоявшая уткнувшись лицом в плечо своего возлюбленного Гиневра подняла голову. Глаза у нее были красными от слез.
– Верни его назад живым, – тихо сказала она.
Тедрос так и не понял, кому она это сказала – ему или Лансу, но уточнять не стал.
Тедрос осторожно подул на пергамент, чтобы просушить чернила. Эту записку он переписывал несколько раз – то его не устраивало содержание, то не нравился собственный почерк. Но наконец ответное послание Льву было готово.
Сквозь открытую балконную дверь в спальню залетал прохладный ветерок. Тедрос свернул записку трубочкой, перевязал, скрепил восковой печатью с гербом Камелота и сунул свиток в лапки воробья. Затем скормил маленькому пернатому курьеру пригоршню хлебных крошек, вышел на балкон и выпустил гонца в вечерние сиреневые сумерки.
Шервудский лес был единственным приемлемым местом для встречи с этим так называемым Львом. Во-первых, из Камелота сюда можно было добраться верхом меньше чем за день. Во-вторых, что гораздо важнее, Шервудский лес считался вотчиной Робин Гуда и надежно охранялся его Веселыми ребятами. Дорог, ведущих через лес, было очень много, и все они находились под их контролем, так что Змею или его приспешникам ловить здесь было нечего. К счастью, между отцом Тедроса и Робин Гудом издавна установились очень хорошие отношения, поэтому юный король и Лев спокойно – и втайне от всех – могли встретиться в лесной таверне «Стрела Марианны», дверь которой была защищена паролем, а в самой «Стреле» существовало всего одно хорошо известное всем посетителям правило: «Все, что происходит в таверне, остается в таверне».
Выпустив воробья-почтальона, Тедрос остался на балконе, наблюдая, как густеют вечерние тени в Саду прудов. Видите ли, король Артур не желал, чтобы в его спальне стоял цветочный аромат, и потому королевские сады возле замка превратили по его приказу в Сад прудов. Прудов здесь было действительно много, разных по размеру и форме, соединенных паутиной разбегающихся вокруг них тропинок. Тедрос хорошо помнил, как он мальчишкой бегал здесь в промокших до нитки шортиках, прыгая в эти пруды и выскакивая из них, пытаясь догнать свою мать, которая всегда умудрялась опережать его хотя бы на шаг.
Вспоминая те счастливые дни, юный король глубоко вздохнул и впервые за весь прошедший день позволил себе слегка расслабиться. После того как закончилось непредвиденное совещание с правителями соседних королевств, Тедрос с волчьим аппетитом пообедал – огромный бифштекс, брокколи и картошка, съел и вторую порцию, после чего почувствовал себя готовым к ночному путешествию верхом. Слуги сейчас готовили для Тедроса и Ланселота лошадей, упаковывали мешки с провизией. Даже горничных Агаты, которые после отъезда из замка леди Гримлейн превратились в стайку растерянных куриц, тоже приставили к делу: поручили им чистить мечи для короля и его рыцаря.
Тедрос уже собирался уходить с балкона, когда его внимание привлекла фигура, сидящая в тени на каменной скамье возле самого большого из прудов. Он спустился вниз и, пройдя мимо стоявшего возле дверей гвардейца, вышел в сад. Стемнело уже настолько, что Тедрос с трудом различал под ногами огибавшую пруды тропинку.
– Привет, – сказал он, остановившись за спиной сидящей возле пруда женщины.
Его мать – а это действительно была Гиневра – улыбнулась сыну и спросила:
– Когда вы уезжаете?
