Комиссар пожал плечами.
— У меня два выхода, — вежливо, но твердо проговорил он. — Дать свисток сейчас же… или уйти. Если я дам свисток, то мой агент, который сторожит внизу, доставит сюда полицейского, а затем мы вас арестуем. Уйти я могу лишь с тем условием, что вы немедленно же уложите свои вещи и вернетесь со мной в Вену, причем бессменное общество мое или моего агента будет для вас обязательно, пока вы не предъявите нам доказательства своей невиновности. Если вы невиновны, то вам нечего бояться предлагаемого путешествия. В случае отказа я буду вынужден, как это мне ни неприятно, прибегнуть к содействию здешних властей.
Баронесса Штернбург раздумывала недолго.
— Не думайте, — сказала она, — что я испугалась ваших угроз. Я знаю наверно, что австрийскому полицейскому агенту арестовать дочь первого сенатора Венеции не так просто. Это должно произойти путем дипломатических сношений, и пока не состоится соглашение — вы мне не страшны. Я еду для того, чтобы доказать вам свою невиновность. Но вы должны дать мне два дня.
— К сожалению, не могу.
— Тогда хоть один. Хоть до завтрашнего вечера… подождите…
— Пусть будет по-вашему — до завтра. Но не забывайте, что за каждым вашим шагом будут следить.
— Завтра вечером, не возбуждая ничьих подозрений, я буду на вокзале и передам себя в ваши руки. Я прошу только избежать скандала. Семья будет провожать меня, поэтому не подходите ко мне, пока не тронется поезд. Отец не должен знать, что его дочь… подозревают в убийстве.
— Итак, до завтрашнего вечера, — поклонился комиссар.
— До завтра.
Доктор Мартенс с легким поклоном вышел из комнаты.
Несколько минут баронесса сидела неподвижно, и торжествующая улыбка скользнула по ее лицу.
— Сутки впереди, — прошептала она, — целые сутки!
Глава X
Всю ночь сыщики бессменно дежурили у Палаццо дель Анджело. Никто не мог незаметно войти в дом или выйти из него. Доктор Мартенс, не довольствуясь этим, нанял гондолу и всю ночь ездил по каналу вокруг дворца.
На первом этаже до поздней ночи горел свет. В окне мелькали и двигались какие-то тени. Только около часа во всем доме стало темно, и лишь тогда измученный комиссар решил вернуться в гостиницу, где он с бароном фон Сфор занимали одну общую комнату.
Барон встретил его несколько взволнованный.
— Скажите, бога ради, где вы все время пропадали? Я уже начал беспокоиться. Думал, не случилось ли с вами несчастья. В этой средневековой Венеции ничего нет легче. Ну что? Как все обошлось у Кастелламари?
— Мы завтра уезжаем, — серьезно ответил доктор Мартенс.
— Мы уезжаем? Как это понимать? Уезжаем мы с вами или вы с баронессой?
— Все трое.
— Значит, вы арестовали ее?
Комиссар пожал плечами:
— К несчастью, это не входит в мои полномочия. Не забывайте, что мы находимся в Италии, то есть на чужой территории. А затем вам ведь известны инструкции, данные мне начальником тайной полиции. Вообразите, что это был бы за скандал, если бы я попросил содействия здешних властей для ареста дочери первого сановника города! Нет, сначала мы должны перевезти ее через границу. Там ей уже не миновать моих рук. Поскорей бы только все это осуществилось! С подобной женщиной надо быть готовым ко всему.
— Вы убедились в ее виновности?
— Она так запуталась в собственных показаниях, что было бы настоящим чудом, если бы она оказалась непричастной к убийству. Одно несомненно: она знает больше, чем все полицейские вместе взятые.
— Не верится мне что-то, — заметил барон.
— Если бы видели ее сегодня, так поверили бы. Я боюсь только, чтобы она напоследок не сыграла с нами какой-нибудь шутки. Я боюсь даже лечь спать.
Как бы в подтверждение его слов с улицы раздался громкий свист.
— Вот оно! Готово.
Комиссар бросился к дверям и кубарем слетел с лестницы.
Внизу он нашел агента Губера.
— Она пробовала бежать, — прошептал он. — Крафт следует за ней по пятам.
— Следует! — раздражительно повторил комиссар. — Надо было не следовать за ней, а задержать ее. Куда она направилась?
— По старой дороге, к мосту Риальто.
Пароход уже давно не ходил, и, как назло, не видно было ни одной гондолы. Оставался сухопутный путь.
Во весь дух помчался комиссар через площадь Святого Марка к мосту Риальто.
Барон фон Сфор и полицейский агент с трудом поспевали за ним.
Запыхавшись, добежали они наконец до моста Риальто. Прошло пятнадцать минут, полчаса. Никого не было видно!
Агент Губер был послан к Палаццо дель Анджело. Вместо него вернулся второй агент.
Он сообщил следующее:
— Мы с Губером караулили замок, как вдруг увидели, что задняя калитка тихо отворилась и из нее вышла баронесса. Одета она была на этот раз в свое собственное нарядное платье. Внимательно смотрела она по сторонам. Не видя нас, она быстро перешла на другую сторону улицы и, скрываясь в тени домов, миновала Палаццо Бьянко Канелло и вышла на площадь за церковью Святого Марка. На площади она бросилась бежать, видимо, опасаясь встретить знакомых. Тогда я послал к вам Губера, а сам последовал за ней. Около вашей гостиницы она остановилась, бросила взгляд на ваши окна и хотела было обойти отель, но свисток Губера испугал ее. Она оглянулась и бросилась бежать по направлению к дому.
— Значит, она теперь у себя? В этом не может быть никакого сомнения?
— Никакого. Я собственными глазами видел, как она вошла, и не отходил от дверей, пока меня не сменил Губер.
— Значит, мы напрасно волновались, — проговорил барон.
Комиссар не ответил.
— Не спускайте глаз с замка, — приказал он агенту, — особенно утром, в те часы, когда отходит скорый поезд.
Медленно отправились комиссар и барон к гостинице.
Барон молчал.
— Она пробовала бежать, это несомненно, — продолжал комиссар, — слишком уж мы ее затравили. Да, с такой женщиной надо держать, как говорится, ушки на макушке.
— Неужели мне придется уехать завтра с вами, доктор? — осведомился барон.
— А вам бы больше хотелось остаться здесь? — усмехнулся доктор Мартенс. — Впрочем, в вашем положении это понятно! Пожалуй, оставайтесь. Это даже лучше. Но я беру с вас слово, что ваше зрение и слух будут заняты не одной только прекрасной Марией. Вы должны зорко следить за всем, что здесь будет происходить.
Усталые и измученные добрались наши путники до отеля, где им наконец удалось заснуть.
