Проще всего было бы, конечно, пригласить капитана сюда. Но мне такой шаг представляется опрометчивым. Если Фернкорн в деле не замешан, то мы напрасно оскорбим его и все равно ничего нового не узнаем. Если замешан, то раньше времени вызовем у него подозрения. Вообще надо действовать с большой осторожностью. Как ни мало нам удалось достичь, но и это может быть уничтожено одним неверным шагом.
Вурц немедленно собрался к фельдмаршалу Гольмгорсту и изложил ему обстоятельства дела.
— Милостивый государь, — возразил ему фельдмаршал, — за капитана Фернкорна я ручаюсь головой. На свете нет человека порядочнее его. Я не могу допустить, чтобы этот доблестный офицер сошел хоть на дюйм с пути долга и чести.
В эту минуту вошел дежурный адъютант и доложил, что капитан Фернкорн просит разрешения повидать его по служебному делу.
Фельдмаршал извинился перед начальником тайной полиции и вышел в соседнюю комнату. Когда он вернулся, лицо его было серьезным и хмурым.
— Капитан только что попросил у меня трехдневный отпуск для поездки в Италию. Я не вижу причины отказать ему и дал свое разрешение. Завтра днем он уезжает.
— Не спросили ли вы его, ваше превосходительство, почему он едет именно в Италию?
— Как же, спросил. Он ответил мне, что получил от невесты телеграмму с просьбой приехать. Любовная история, как видите, и ничего больше.
— Да, по-видимому! — любезно согласился Вурц и простился.
Итак, он собирался в Италию. К баронессе. Хм! Подозрительно. Значит, Мартенс сильно запугал ее, если она решилась вызвать Фернкорна. Да, но и это не объясняет внезапного отъезда капитана.
Ведь баронесса была испугана и смущена, когда узнала, что имя Фернкорна упоминается в злополучном деле. Чем же объяснить, что она сама вызывает его теперь, находясь под таким подозрением? Сама толкает его в пропасть! Непостижимо! У нее должны быть особые веские причины, заставившие ее забыть все, что она говорила и делала до сих пор, и вызвать его в Италию.
Начальник тайной полиции направился к квартире капитана на Лакгассе.
— Дома капитан? — спросил он открывшую ему горничную.
— Никак нет. Все ушли, — ответила та. — Кроме меня никого нет дома.
— Когда он вернется?
— Да через полчасика будет.
— В таком случае я его дождусь.
Девушка отворила дверь и впустила Вурца в комнату капитана.
Вошедший внимательно осмотрелся кругом. Вдруг взгляд его привлек скомканный листок бумаги, лежавший в корзине под столом.
Вурц поднял его и прочел:
«Умоляю приехать немедленно. Нахожусь на вилле. Не забудь пакет. М.».
Вот то, что он искал.
Прождав несколько минут, начальник тайной полиции вышел в переднюю.
— Я зайду позднее, — сказал он провожавшей его девушке.
— Прикажете передать что-нибудь барину?
— Нет, не нужно, — ответил Вурц и вышел из квартиры.
Когда поздно вечером Вурц получил от доктора Мартенса телеграмму, извещавшую его о бегстве баронессы, он уже решил сопровождать Фернкорна в его поездке в Италию.
Все-таки все складывалось удивительно своеобразно в этом странном деле! Что за причины побудили баронессу скрываться от полиции? Зачем она так внезапно вызвала капитана? Что за ценный или важный пакет он должен был передать ей?
Поведение капитана ясно указывало на то, что о событиях, произошедших в Венеции, ему неизвестно. Его действия говорили о его непричастности к злополучному делу. Час его отъезда был известен всей прислуге; даже экипаж, который должен был доставить его на станцию, был заказан накануне.
Спокойно сел молодой человек в поезд; спокойно, без малейшего волнения и тревоги взяв билет, Вурц следовал за ним и поместился в том же купе. Денщик внес в вагон чемодан. Спустя некоторое время Вурц завязал с капитаном разговор о пустяках, тот отвечал охотно и непринужденно.
Так незаметно прошло часа два.
Начальник тайной полиции слишком хорошо знал людей, чтобы не видеть сразу, что со стороны капитана не надо было опасаться ни нападения, ни обмана. Конечная цель его путешествия была известна Вурцу: он стоял рядом с Фернкорном у билетной кассы. Проспал он без помехи целую ночь, и только около границы его разбудил кондуктор.
Когда поезд подходил к Понтафелю, начальник тайной полиции еще издали увидел дежуривших на станции доктора Мартенса и агентов и сделал им предостерегающий знак.
Капитан Фернкорн и Вурц остались в купе дожидаться таможенного досмотра, так как кроме ручного багажа у них ничего не было.
При появлении таможенного чиновника капитан без малейшего колебания открыл портфель. Проницательный взгляд Вурца не мог нигде обнаружить таинственный пакет, о передаче которого просила баронесса.
После досмотра оба путешественника отправились завтракать в буфет.
На платформе продолжал дежурить доктор Мартенс. Но так как начальник тайной полиции умышленно избегал его взгляда, то он не решился подойти к нему, а последовал за прибывшими в буфет и уселся с ними за одним столом.
— Сколько времени поезд стоит в Понтафеле? — спросил капитан.
— Сорок две минуты. А вы, вероятно, едете на Майландскую выставку?
— Нет, гораздо ближе. В Чинчио.
— Вот как! Значит, мы с вами попутчики!
При этих словах начальник тайной полиции бросил на комиссара многозначительный взгляд.
— Приходилось вам раньше бывать в Чинчио, капитан? — спросил он после короткой паузы. — Я совсем незнаком с этой местностью.
— Собственно, Чинчио я сам знаю очень мало, — отозвался капитан. — Я был здесь года два назад в имении у знакомых.
— В таком случае вы, может быть, укажете мне, как добраться до виллы сенатора Кастелламари?
Пораженный капитан поднял глаза на говорившего.
— С удовольствием укажу. Поместье сенатора находится в часе ходьбы от станции. В экипаже вы доедете за полчаса. Но разве там уведомлены о вашем приезде? Или вы заказали экипаж? Я сильно сомневаюсь, чтобы в Чинчио мы нашли извозчиков на станции.
— Устроимся как-нибудь, — ответил начальник тайной полиции. — Очень вам благодарен за указания. Очень неприятно, если приходится собирать нужные сведения на вокзале.
Вурц снова перевел разговор на общие темы.
Между тем доктор Мартенс незаметно удалился и взял себе и обоим агентам билеты до Чинчио.
Вскоре Вурц встал из-за стола и, проходя мимо комиссара, незаметно сделал ему знак следовать за собой.
Дойдя до залы первого класса, он обернулся и в коротких словах сообщил Мартенсу положение дела.
