При слове «арестовать» баронесса вздрогнула, но все же не потеряла самообладания. Гордо закинула она назад свою красивую маленькую головку.
— Я не знаю за собой никакой вины, — просто и с достоинством ответила она.
— Прекрасно. В таком случае не откажитесь объяснить мне, каким образом попали в ваши руки военные документы?
— Я купила их. Купила за очень крупную сумму. Купила с тем, чтобы вернуть тому, кому они принадлежат.
— Значит, вам было известно, у кого находились бумаги? Вы знали вора!
Баронесса медлила с ответом.
— Я совершенно случайно узнала об этом в Венеции, — нерешительно сказала она, — если бы я сделала об этом заявление, то достигла бы как раз обратного тому, к чему стремилась. Мне хотелось, как я уже неоднократно вам говорила, избежать огласки. Я предложила… тому лицу, о котором мы говорим… тридцать тысяч крон… Из личных средств, конечно! Он согласился и переслал мне бумаги. Вот и все!
Вурц проницательно смотрел на баронессу. Она смутилась от этого испытующего взгляда.
— Вас не удовлетворяет мое объяснение? — спросила она.
Вурц пожал плечами.
— Слушайте меня внимательно, баронесса: брат ваш убит. Из политических соображений — может быть, высокопатриотических, я это допускаю — он скрывал свое пребывание в Вене. При нем мы находим записку: «Завтра в восемь часов утра вызвать Фернкорна». Затем названный Фернкорн, ваш жених, едет с ними в Италию, то есть в ту самую страну, которая заинтересована в упомянутых бумагах. Я перехватываю бумаги и получаю от вас неожиданное признание, что вы купили их за тридцать тысяч крон! Вы сестра шпиона, невеста начальника штаба обокраденного фельдмаршала… и передатчика документов! Если вы отказываетесь назвать мне имя вора, то я могу видеть в этом прямое указание на то, что жених ваш замешан в этом. Следовательно, мне остается только обратиться к капитану Фернкорну за соответствующими справками… и обратить на него внимание властей в том случае, если эти справки окажутся недостаточными.
При этом прямом нападении баронесса, видимо, растерялась и тщательно искала выход из того трудного положения, в которое неожиданно попала.
— Вы обещали мне, — пролепетала она, — замять это дело.
— Только одно, баронесса, только одно! Вы забываете, что еще остается убийство! Вы забываете, что при убитом была найдена компрометирующая записка. Что мог иметь общего итальянский шпион с австрийским капитаном генерального штаба? Быть может, тут-то и кроется разгадка. Быть может, наше первоначальное предположение о романтической подкладке убийства несостоятельно, а дело сводилось к тому, чтобы убрать с дороги опасного человека, который знал больше, чем ему знать следовало! Полагаю, что при таком неблагоприятном стечении обстоятельств капитану самому желательно будет снять с себя даже тень подозрения. В его интересах, как и в своих, вы должны были бы откровенно рассказать нам все, что знаете.
Мета с грустным упреком взглянула на говорившего.
— Насколько я понимаю, — тихо сказала она, — все подозрения теперь направлены на Франца. Повторяю вам еще раз — он ни в чем не виноват! Если я решилась вмешаться в это проклятое дело, то не из страха за жениха, а из боязни потерять свое счастье, да… свое счастье! Господи, неужели все это надо объяснять!
— Я понимаю, что вы хотели замять это дело — немного странным образом, говоря откровенно, из уважения к вашей семье и к служебному положению вашего жениха. Но я совершенно отказываюсь понять, почему вы просто не хотите мне сказать: «Я купила бумаги у того-то и того-то»?
Баронесса молчала.
— Дайте мне четверть часа на размышление.
— С удовольствием, если вас не стеснит общество моего агента.
— Значит, вы уже смотрите на меня как на свою пленницу?
— Где вам угодно находиться? — вместо ответа спросил комиссар. — Здесь или в купе?
— В купе.
Начальник тайной полиции открыл дверь…
У вагона стоял капитан Фернкорн и нетерпеливо поджидал их возвращения.
— Как вы долго! Ты телеграфировала домой о своем возвращении?
— Нет, совсем забыла! Я могу сделать это сейчас.
Она быстро вскочила в вагон.
Начальник тайной полиции задержал капитана, хотевшего следовать за ней.
— На пару слов, капитан. Скажите, пожалуйста, фамильные бумаги, которые вы привезли сюда, хранились у вас в Вене?
— Нет, мне доставили их за два дня до моего отъезда, — с обычной прямотой ответил молодой человек.
— Кто же вам их доставил, позвольте полюбопытствовать?
— Их принес посыльный с письмом… подождите, оно должно быть со мной.
Капитан вынул из бумажника серый конверт с напечатанным на машинке адресом. В конверте лежала карточка, на которой рукой баронессы были написаны следующие строки:
«Прошу тебя сберечь этот портфель. В нем находятся очень важные фамильные документы. Никому не отдавай их, кроме меня. Скоро услышишь обо мне. М.».
Не успел Вурц прочесть поданную ему записку, как к капитану быстрыми шагами подошла горничная баронессы.
— Мариетта!
— Барыня приказали спросить, не желаете ли и вы послать телеграмму?
— Нет, Мариетта, благодарю вас.
Девушка поспешно направилась к телеграфу.
В это время в окне вагона показалась баронесса и сделала Вурцу знак подойти.
Вурц нашел баронессу в купе; она спокойно убирала в дорожный мешок свои письменные принадлежности.
— Довольно ли с вас моего обещания назвать вора, прежде чем я сойду с этого поезда?
— Прежде чем вы и капитан Фернкорн сойдете с этого поезда, — поправил Вурц.
— Хорошо. Мы оба. Обещайте мне ничего пока против нас не предпринимать.
— Обещаю. Но не забывайте: по прибытии в Вену я принужден буду поступить решительно, если…
— Хорошо, хорошо.
Когда поезд, пыхтя и свистя, подошел к Земмерингу, настроение баронессы заметно изменилось.
Она стала молчалива и задумчива…
— Баден, — прокричал кондуктор.
— Последняя остановка перед Веной, — многозначительно проговорил начальник тайной полиции.
Пассажиры начали собирать свой багаж.
Стал собираться и капитан Фернкорн.
— Выйдите за мной в коридор, — тихо шепнула Вурцу баронесса.
Тот повиновался.
Баронесса остановилась у окна и стала пристально вглядываться в черневшую за окнами темноту.
Голос Вурца вывел ее из задумчивости.
— Намерены ли вы сдержать свое обещание?
