Колл с широко открытыми глазами опустился в кресло напротив стола. Мистер Раджави пристально посмотрел на него, не улыбаясь. На нём был дорогой на вид чёрный костюм, а на запястье поблёскивали толстые золотые часы. Борода была аккуратно подровнена.
«Я должен что-то сказать насчёт Тамары», – подумал Колл.
«Вовсе нет!»– всполошился Аарон.
«Я должен его успокоить», – возразил Колл.
«Успокоить насчёт чего? Ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО поцеловал Тамару. Просто держи язык за зубами, Колл».
– Мои намерения чисты! – выпалил Колл.
Он хотел продолжить, но Аарон заполнил его голову громким жужжанием, как от гигантской сердитой пчелы.
Мистер Раджави моргнул.
– Это хорошо, сынок. Рад слышать, что, несмотря на душу Константина Мэддена внутри, ты хочешь прожить достойную жизнь.
«Был на волоске», – пробормотал Аарон.
По крайней мере, он заглушил жужжание. Колл неуютно поёрзал в кресле.
– Перейду сразу к делу, – сказал отец Тамары. – Твоя мать, Анастасия Тарквин, спрашивает о тебе.
– Она мне не мать. – Накатившая на Колла волна злости смыла остатки смущения. – Она была матерью Константина Мэддена, а я – не он.
Мистер Раджави легонько улыбнулся.
– Мне нравится твоя уверенность. И я знаю, что моя дочь высокого о тебе мнения. Хотя с некоторых пор я начал подозревать всех, о ком мои дочери думают хорошо.
«Может, тебе всё же стоит сказать, что ты поцеловал Тамару, – передумал Аарон. – Он придурок».
«Он всегда был таким, – уточнил Колл. – Просто ты этого не замечал, потому что с тобой он себя так не вёл».
Ему немедленно стало стыдно за эти мысли, но времени на объяснения с Аароном не было: нельзя было затягивать паузу слишком долго.
– Если вы об Алексе Страйке, то я тоже рад, что он мёртв, – прямо заявил Колл. – Но я не хочу видеть Анастасию.
– Она в Паноптиконе, – сообщил мистер Раджави. – Днём прошло слушанье. Её приговорили к пожизненному заключению.
Для Колла это известие стало потрясением. Он постарался этого не показать, но его пальцы стиснули подлокотники кресла. Может, всё же стоило согласиться на встречу с ней, но от одной лишь мысли, как он вернётся в Паноптикон и окажется по другую сторону магического стекла, у него потемнело перед глазами. Кроме того, ему нечего было сказать Анастасии. Он не мог ей помочь. И ему совсем не хотелось снова притворяться, будто он не против, что она зовёт его Константином.
Он подумал о запечатанных в его голове воспоминаниях, обнаруженных Аароном. Возможно, если он увидит их, то проникнется к ней некими чувствами, как она и надеялась. Но это лишь укрепило его решимость не снимать с них печать.
– Я обязан туда отправиться? – спросил Колл.
– Разумеется, нет, – ответил мистер Раджави. Отказ Колла, похоже, его успокоил. Наверное, он и сам не горел желанием посещать Паноптикон. – Если передумаешь, сообщи мастеру Руфусу.
Колл встал, полагая, что встрече конец, но мистер Раджави не пошевелился. После секундного замешательства Колл опять сел.
– Вы что-то ещё хотели?
– У меня к тебе предложение. Скоро ты закончишь Магистериум. После Золотого года ты официально станешь магом, причём крайне могущественным, творцом. Я хочу, чтобы ты поступил в Коллегиум. Я гарантирую, что тебя возьмут на лучшую программу обучения. Я расчищу тебе дорогу, чтобы ты стал очень влиятельным магом, возможно, со временем, и членом Ассамблеи. Но нам нужно, чтобы ты перестал применять магию хаоса без особого разрешения от Ассамблеи. Мы хотим, чтобы ты был нашим творцом.
Колл от изумления потерял дар речи. Не то чтобы он носился по округе и творил магию хаоса налево и направо, забавы ради. Но ведь именно мистер Раджави вынуждал Аарона развлекать гостей на своих вечеринках фокусами с использованием магии хаоса. Значит, тогда подобное его устраивало, а сейчас – нет?
«Может, Ассамблея тоже даст тебе разрешение показывать на вечеринках фокусы с использованием магии хаоса», – с несвойственным ему цинизмом предположил Аарон.
– Как вы узнаете? – спросил Колл.
Брови мастера Раджави приподнялись. Должно быть, подумал Колл, человек, собирающийся играть по правилам, не стал бы задавать такой вопрос.
– Ну, мы выберем тебе новый противовес.
Новый противовес? Колл не ожидал, что эта мысль вызовет у него столь сильное отвращение. Аарон был его лучшим другом. Поэтому он согласился стать противовесом Аарона, а тот – его.
«Я всё ещё твой лучший друг, – вмешался Аарон. – Если ты начнёшь думать обо мне так, будто я мёртв, я взбешусь по-настоящему».
– Что будет, если я не соглашусь? – спросил Колл мистера Раджави.
– Будем надеяться, что ты согласишься, – ответил он, и это прозвучало одновременно и как предвкушение, и как угроза.
– Мне нужно над этим подумать, – сказал Колл.
Мистер Раджави встал и протянул Коллу руку, и тому пришлось её пожать. Колл в который раз поразился, как сильно он вырос. Он смотрел на отца Тамары сверху вниз.
– Подумай хорошенько, – попросил мистер Раджави. – Тебя ждёт великое будущее.
Колл ковылял назад по туннелям, размышляя над ситуацией с Анастасией и предложением Ассамблеи. Он вспомнил и об Аластере тоже, о его обещании, что после Золотого года они отправятся путешествовать и осядут где-нибудь под другими именами.
Колл добрался до места, где занималась его ученическая группа. Тамара растопила свой металл и закружила его ослепительно блестящим кольцом. Джаспер возился с золотыми самородками, пока Гвенда пыталась сформировать браслет из кашеобразной бронзовой массы. Мастер Руфус сидел на камне с выражением лёгкого отчаяния на лице.
Если Колл уедет с Аластером, он никогда их всех больше не увидит, а если примет предложение Ассамблеи, то сможет видеть их, когда захочет. Они могут все поступить в Коллегиум. Ему придётся отказаться от магии хаоса, но едва ли это можно назвать большой потерей. Может, мистер Раджави даже не станет запирать Тамару дома за то, что они будут встречаться.
«Ты кое о чём забываешь», – вмешался Аарон.
«И о чём же?» – спросил Колл.
«Обо мне».
Глава 7
Гвенда и Тамара оживлённо болтали во время обеда в столовой. Джаспер с унылым видом поглядывал на соседний стол, за которым сидела Селия в окружении своих друзей с Золотого и Серебряного годов. Колл даже кое-кого узнал: тихого парня с темно-русыми волосами по имени Чарли и девочку с короткими чёрными волосами по имени Джесси (если Колл правильно помнил). Но многих он словно видел впервые в жизни. Наверное, как его внезапно осенило, потому что он очень много времени провёл вне Магистериума. А ещё потому, что их ученической группе из троих друзей было более чем комфортно, чтобы замечать кого-то ещё.
