– Неплохо, – похвалила Кинкажу, прищурившись на ледяного, словно тот был скульптурой, которую требовалось улучшить. – Ещё немного синего вдоль спины и по краям крыльев, и будет в самый раз.
– Ага! – Малютка деловито щёлкнул зубами, присматриваясь, и слегка подправил окраску своих чешуек. Его спинной гребень сразу обозначился чётче и стал казаться острее и выше, почти совсем как у ледяного.
– А я буду вот им! – объявила малышка, показывая на Вихря.
Песчаный дракончик состроил смешную рожицу, и она ответила точно такой же. Её чешуя уже меняла цвет, наливаясь бледной желтизной. Приподняв крылышки, она требовательно пихнула Вихря кончиком хвоста, чтобы он показал свои.
– Хм-м… – протянула она, мерцая золотом и бронзой и подбирая их сочетание для груди и живота. – Вот! А теперь голова – посмотрим, как у меня получится.
Холод наблюдал, как на крохотной мордочке проступают бурые веснушки и небольшой тёмный зигзаг шрама. Ледяной дракончик прилагал немалые усилия, чтобы скрыть своё потрясение. Всего лишь годовалые, а такое умеют! Он вновь окинул взглядом площадку. Пожалуй, здесь тратят время не совсем уж зря.
Хотя, конечно, умение маскироваться трудно сравнить по пользе с охотничьими, боевыми навыками или с искусством выживания. Град, к примеру, ещё до года справлялся с хищным китом, сам Холод провёл целую ночь в одиночку среди снежной бури, а их сестра Хладна отличалась в учебных боях с драконами втрое крупнее себя. Эти драконята не продержатся и мгновения в настоящей драке, не говоря уже о том чтобы заслужить хоть какой-нибудь ранг!
Взгляд Холода упал на дракончика, который держался позади остальных, совсем мелкого и с повязкой из листьев на передней лапе. Подняв глаза на ледяного пришельца, малютка испуганно пискнул и спрятал голову под крыло.
– Не обращайте на него внимания, – фыркнула миниатюрная копия ледяного.
– Он совсем никчёмный, – махнула лапкой маленькая ночная, гладкая и лоснящаяся, как тюлень. Она рассматривала гостей сдержанно, без неуёмных восторгов радужных. – У него до сих пор кошмары из-за вулкана, каждую ночь, хотя с тех пор столько дней прошло… Эй, хватит скулить, трусишка! – презрительно бросила она своему соплеменнику.
Перевязанный ночной робко выглянул из-под крыла и выпрямился, но было видно, как он дрожит от страха.
– Эх ты, а ещё ночной! – снова фыркнула чёрная малышка и повернулась к гостям. – Ему все только и твердят, какие мы, ночные, великие и могущественные, но он никак не поймёт. Мне кажется, есть драконята, которые просто… просто…
– Просто вылупились не в том племени, – тихо закончила Луна.
Холод бросил на неё пристальный взгляд. Сама не хочет быть ночной? А может, уже слышала такое от кого-нибудь?
От него точно не услышит! Ледяной дракончик даже представить себя не смог бы кем-то другим. Всю жизнь он старался стать истинным ледяным бойцом, подняться на самый верх и доказать родителям и всем остальным, что достоин! Никаких иных желаний никогда не имел… пока не встретил её.
А чего хочет он теперь – понять ночную? Заставить её понять его самого? Позор, позор!
– Всё, мелюзга, бегите играть! – захлопал крыльями Вихрь. – Вон там, и тихонько. – Он проводил малышей через площадку, вернулся и с тревогой глянул на Луну. – С тобой всё в порядке?
Ночная болезненно морщилась, потирая виски. Холод вспомнил, что она слышит все мысли вокруг. Можно себе представить, какой ребячий гомон стоял у неё в голове.
– Нормально, – кивнула она, опустив лапы и тряхнув крыльями, – надо только привыкнуть. Бежать рано, охрана бдит… но я буду слушать. – Бросив виноватый взгляд на Холода, она прикрыла глаза и вновь сжала виски.
– А знаете что? – вдруг выпалила Кинкажу, подпрыгнув на упругих лианах. Казалось, что радужная болтается в воздухе, настолько точно её лапы воспроизводили цвета окружающей зелени. – Я всё поняла! Пока вы летали искать Хладну, всё думала о новом пророчестве… Помните? Бойся драконьего мрака, бойся крадущихся в снах… Это же про королеву Пурпур! Она как раз и прокрадывается в чужие сны!
– Может, и так, – задумался Вихрь, – вот только уж больно близко там мрак… Не о том ли Мракокраде речь, которого упоминал Холод?
– Да ну, какой Мракокрад! – фыркнул ледяной дракончик. – Его уже сотни лет как нет в живых. Если пророчество о нём, то оно сильно устарело.
Луна вздрогнула и зажмурилась сильнее – или это только показалось?
– Погодите! – снова запрыгала радужная. – Я и другое поняла! Там дальше про жар и власть в когтях – помните ту жуткую огненную небесную, от которой все попадали в обморок в академии? Как там её звали…
– Беда! – прорычал Холод, стискивая зубы. Ну конечно, нечего и сомневаться. Та, что сжигает драконов одним прикосновением. Явилась в главный зал как ни в чём не бывало, не опасаясь наказания, – после стольких жестоких убийств! – А что, запросто, вот в это я бы поверил. Беда способна на что угодно.
Песчаный с сомнением покачал головой.
– Беда спасла жизнь Глину, я был там и видел своими глазами. Не может она больше работать на Пурпур.
– Сентиментальные глупости, – буркнул Холод.
– Эй, не ссорьтесь! – вмешалась радужная. – А может, как раз поэтому она та, что иною казалась? Кажется, что Беда изменилась, а на самом деле предаст драконят, устроит везде пожары и всякие другие пакости! – Она вдруг передёрнула крыльями. – Страх какой… Даже расхотелось об этом говорить.
Песчаный дракончик повернулся к Луне и осторожно тронул за крыло.
– Ты видела что-нибудь похожее в голове у Беды? Может она замышлять пакости?
– В её мыслях невозможно разобраться, – вздохнула ночная, открывая глаза. – Там всё горит огнём, почти так же, как снаружи. Пожалуй… мне кажется, Беда очень несчастлива, но я далеко не уверена, что злая. Вообще-то, плохих драконов нет… то есть совсем плохих.
– Как это? – не понял Холод. – Плохих сколько угодно, и не сосчитать!
– Это только если не видеть, что у них в головах, – возразила Луна. – Драконы сложнее, чем кажутся. Одни добрее других… – Она бросила быстрый взгляд на Вихря. – Другие храбрее. – Взгляд переместился на Холода, и ледяной дракончик вздрогнул. – Некоторые и правда поступают жестоко… но у каждого есть и добрые мысли, и злые, и свои причины для поступков, которые он считает правильными.
– А у меня? – нахмурилась Кинкажу. – У меня ведь нет злых мыслей, правда?
Луна рассмеялась.
– Правда. Во всяком случае, я их не слышала.
– Тогда передумаю их все прямо сейчас, пока можно, – хихикнула радужная, прикасаясь к мешочку с небесным камнем.
Холод молчал, задумавшись. Казалось бы, загляни любому в голову, и сразу увидишь плохое, злые и грязные мысли. Как может Луна, погружаясь в них день ото дня, до сих пор верить в доброту драконов?
