– Заклятие для Люты тут ни при чём, требуется вот это, – обернулся Град и показал копьё с алмазным наконечником. – Заморозить тебя должен я сам.
Холод молчал, постепенно осознавая весь жуткий смысл происходящего.
– Мать с отцом всё мне рассказали сегодня утром, – угрюмо продолжал Град, повесив крылья. – Неважно, кто убьёт Люту, всё равно выиграю я – надо просто ткнуть тебя копьём, и ты превратишься в ледяную статую. Вот и всё.
Вот чем они занимались всё время, понял Холод. Выбирали победителя заранее и открывали секрет только ему!
Ни удивления, ни возмущения он не чувствовал. Разумеется, родители выбрали Града, вся предыдущая жизнь братьев подталкивала к единственному решению.
И всё же…
Где-то в глубине души шевельнулась боль – там, где давно уже отболело и, казалось, болеть уже ничего не может.
И всё же…
Луна, Вихрь и Кинкажу никогда так не поступили бы с ним!
– Ладно, – вздохнул он, – раз должен, значит, делай. – Положил на пол своё копьё и вновь зажмурился.
Град сердито ощетинился.
– Ты же знаешь, что я не смогу! Ты спас меня, ты мой брат… Нет уж, убивай меня сам!
Он бросил копьё Холоду, но тот отскочил, и оно со стуком покатилось по ледяному полу.
Братья молча смотрели друг на друга. Тишину нарушало лишь журчание реки далеко внизу. Замороженные драконы вокруг, казалось, с любопытством наблюдали за непривычной сценой.
– Если мы не хотим убивать друг друга, – заговорил наконец Холод, – то почему бы не оставить всё как есть? Ты вернёшься победителем, а я выйду из пещеры позже, а?
Старший брат покачал головой.
– Как только ты вернёшься во дворец, меня выкинут с первого места, да и тебе его не видать.
– Я не вернусь… – Холод с трудом проглотил ледяной комок, подступивший к горлу. – Никогда.
Он говорил и сам себе не верил. Всю жизнь он был ледяным и никем другим – племянником королевы Глетчер, сыном Тундры и Нарвала, стремился доказать им всем, что он чего-то стоит. Верил в превосходство и величие своего племени, своего королевства. Где ещё может быть счастлив ледяной дракон?
Однако теперь он побывал ещё много где, повидал остальной мир – и понял, что там вовсе не так ужасно.
Счастье не в том, где ты, а в том, с кем ты!
Теперь Холод точно знал, с кем ему хочется быть.
Град мучительно размышлял, сжимая и разжимая когти. Затем нагнулся, подобрал копьё, и Холод на миг обмер от страха – неужели всё-таки решил убить? Однако брат лишь поклонился и отступил назад.
– Спасибо, тебе! Надеюсь, что когда-нибудь мы ещё встретимся.
У Холода перехватило дыхание, он молча кивнул.
Старший брат повернулся и перелетел через провал. На пороге туннеля он задержался, оглянулся… И бросился бежать, царапая когтями по ледяному полу.
Холод долго сидел в одиночестве на краю провала, прикидывая, когда наступит рассвет. Наконец встал, размял лапы и крылья, затем поднял с пола второе копьё.
Глубоко вдохнул, унимая волнение, и ткнул алмазным наконечником в ледяной панцирь Люты.
Глава 24
Лёд пошёл трещинами и осыпался, точно как в первый раз, и ночная дракониха медленно подняла веки. В глазах её сверкнуло изумление.
– Ну и чудеса! – промолвила она с ноткой раздражения. – Впервые меня будят дважды подряд. Хочешь тоже убить? Тебе не кажется, что это уже немного слишком?
– Послушай, – нахмурился Холод, – ты хоть понимаешь, как многого лишила ледяных, когда забрала нашего последнего дракоманта?
«Кем бы мы были без даров света и порядка, без глубокой веры в своё племя, которое научилось так мудро распоряжаться своей магией?»
– Ты только представь, – продолжал он вслух, – каким стало бы наше королевство, получай мы волшебные дары до сих пор? Сколько ещё всего могли бы изобрести дракоманты!
– Боюсь, вашего несчастного безупречного королевства уже не существовало бы… – скептически усмехнулась Люта. – Тебе не приходило в голову, что магию можно использовать и во зло?
Неужели правда? А в самом деле, если вдуматься… какие жестокие подарки могла бы потребовать у дракоманта королева Глетчер ради победы в войне за Песчаное наследство?
Ледяной дракончик сердито приподнял гребень и взмахнул крыльями.
– Так или иначе, когда ты похитила принца Арктика, мы разом потеряли всё, что могли бы иметь, и я хорошо понимаю тех, кто счёл это непростительным! Однако… – Крылья его обвисли, он тяжело вздохнул. – Такая страшная казнь, раз за разом, столетие за столетием… Мне кажется, пострадала ты уже достаточно.
Чёрная дракониха отвернулась, уткнувшись носом в грудь ледяной статуи. Помолчав, сдавленно прохрипела:
– Я не похищала его.
– Принца Арктика?
– Нет, не похищала… – Она застенчиво прикрыла морду крылом. – Я в него влюбилась.
Вся история племени, старые обиды, войны и ненависть – вся прошлая жизнь дрогнула и пошла трещинами в сознании Холода, словно оттаявший лёд на весеннем озере.
– Он тоже любил меня, – продолжала Люта. – Только ни у одного из ваших не хватило терпения дослушать меня до конца.
Лёд ушёл из-под лап, разваливаясь на куски.
– Мы не хотели никому вредить, – вздохнула ночная, – не хотели, чтобы из-за нас началась война и наши племена возненавидели друг друга. Мы просто хотели быть вместе.
Дракончик слушал и верил каждому слову. Совсем недавно он только посмеялся бы, но теперь хорошо понимал, каково ей пришлось тогда и каково придётся ему – бросить всё, чтоб быть с Луной.
Неужели и у них всё получится так же, как у Люты и Арктика? Пойдёт ли он на такой риск, зная, к чему это может привести?
С другой стороны, королева Алмаз очень переживала за своего сына, а Нарвалу и Тундре всё равно, что случится с их младшим… да и всему племени, если вдуматься.
– Ну что, ты готов убить меня? – сердито обернулась дракониха, кивая на копьё.
Холод покачал головой.
– Я хочу освободить тебя.
Чёрные глаза ночной блеснули в сиянии лунного шара.
– Боюсь, это невозможно, – вздохнула она. – Сколько ни пробовала перелететь расщелину, наталкивалась на невидимую стену. Заклятие должно удерживать меня здесь вечно.
– Может, и должно, – покрутил носом дракончик, – но мы, ледяные, драконы предусмотрительные, особенно когда речь идёт о магии. Алмаз наверняка оставила способ вытащить тебя… хотя бы на случай переговоров с ночными. – Он отступил на шаг, окидывая дракониху взглядом от рогов до хвоста. – Думаю, секрет в твоих кандалах, больше ему быть негде. Они ведь волшебные, да?
