Дилан была уверена, что нашла ту душу, которую искала. Он был не таким, каким она себе его представляла, но это точно он, Джонас. Она вдруг вспомнила, что он немец, и задалась вопросом, сможет ли с ним поговорить. В школе она изучала французский, а немецкий ограничивался счетом до пяти.
– Ты меня понимаешь? – спросила она.
Он улыбнулся ей, сверкая не совсем ровными зубами.
– Ты здесь недавно, да?
Его английский оказался идеальным, с легким акцентом.
– О.
Дилан покраснела, осознав, что допустила серьезную оплошность.
– Извини, да. Я только что прибыла.
Он улыбнулся чуть шире.
– Я тебя понимаю.
– Ты – Джонас, – сказала она. Это был не вопрос, но он все равно кивнул. – Я – Дилан.
– Привет, Дилан.
Возникла пауза. Джонас наблюдал за ней, на лице отражалось вежливое удивление, не больше. Дилан скривилась и переступила с ноги на ногу. Зачем она попросила с ним встретиться? Что хотела спросить? Она была настолько сбита с толку, что не могла разобраться с мыслями.
– Я попросила увидеться с тобой, – начала она, почувствовав, что здесь требуется объяснение. – Я… хотела с тобой поговорить. Задать несколько вопросов. Если ты не против?
Джонас терпеливо ждал, и она приняла это за намек, что могла продолжить.
– Я хотела задать вопрос про твоего проводника.
Этого Джонас точно не ожидал. Моргнул, нахмурился, но дернул подбородком, чтобы она продолжила говорить. Дилан поиграла языком между зубами и до боли прикусила его. Что она хотела знать?
– Его звали Тристаном? – спросила она. Лучше начать с простого.
– Нет. – Джонас медленно покачал головой, похоже, он погрузился в воспоминания. – Нет, его звали Хенриком.
– Ох, – пробормотала Дилан, безуспешно пытаясь сглотнуть разочарование. Возможно, это не он. Наверное, Келус ошибся.
– Как он выглядел?
– Я не знаю, обычно. – Джонас пожал плечами, словно ему было сложно ответить на этот вопрос. – Как любой другой солдат. Высокий, с каштановыми волосами и в униформе.
Каштановые волосы? Это тоже неправильно.
– Я помню… – Он выдохнул и вдруг улыбнулся. – Помню, у него были самые голубые глаза, какие я только видел. Я дразнил его, что с такими глазами он был настоящим арийцем. Они были странного цвета.
– Кобальтовые, – прошептала Дилан, так явно представив себе этот цвет, словно он стоял перед ней. В остальном лицо было размыто, но его взгляд все еще впивался в нее. Это был он, это был Тристан. Она улыбнулась про себя. По крайней мере, он существовал.
Возможно, он менял имя для каждой души, выбирал такое, какое им понравилось бы. Она вспомнила, он говорил, что ему приходилось заставлять их следовать за ним. И покраснела, когда в ее голове прозвучали слова, что он должен ей нравиться. Ей нравилось имя Тристан, оно казалось старинным, загадочным. Очень отличалось от Дэвидов, Дарренов и Джорданов из Кейтшэлла. Являлось ли это частью его работы, обмана? Она почувствовала, как сдавило грудь, когда с грустью подумала, что даже не знает его настоящего имени. Если оно вообще у него было.
– Точно, – согласился Джонас, улыбаясь ей. – Кобальтовые. Хорошее описание.
– Каким… каким он был?
Дилан неосознанно подняла руку к лицу и начала кусать ноготь. Подбираясь к важным вопросам, она вдруг занервничала, не была уверена, что хотела получить ответы, и боялась услышать то, что ей может не понравиться.
– Что ты имеешь в виду?
Джонас нахмурился.
Дилан резко выдохнула через нос и поджала губы. Она не знала, как сформулировать.
– Он… он был милым? Присматривал за тобой?
Вместо того чтобы ответить, Джонас склонил голову вбок и внимательно рассматривал ее голубыми глазами – светлее, чем у Тристана, но все равно пронизывающими.
– Почему ты задаешь эти вопросы?
– Что? – пробормотала Дилан. Она отступила на полшага, пока не уперлась спиной в еще одну припаркованную машину.
– Что именно ты хочешь знать, Дилан?
Было непривычно слышать, как ее имя произносят с таким странным акцентом. Точно оно принадлежало не ей. Она чувствовала себя неуверенно, что причудливым образом совпадало с ее настроением.
– Дилан?
Джонас вернул ее на землю.
– Я скучаю по нему, – призналась она, глядя в землю и удивляясь, что озвучила правду. Через несколько секунд она подняла голову и увидела, что Джонас рассматривает ее, и на его лице отражается как сочувствие, так и легкое недоумение. – Мы через многое прошли, и я… я по нему скучаю.
– Когда ты сюда прибыла? – спросил Джонас.
– Сейчас. В смысле, прямо перед тем, как пришла к тебе. Может, час назад?
Здесь время вообще измерялось часами?
Джонас нахмурился еще больше.
– И ты пришла сразу сюда, ко мне? У тебя нет семьи, которую ты хотела бы повидать? Людей, которых ты думала, что никогда не увидишь?
Дилан отвела взгляд, слегка стыдясь правдивого ответа.
– Я не хочу их видеть. Я хочу видеть Тристана.
– Что произошло во время твоего путешествия?
– Что? – Дилан повернулась к Джонасу, его вопрос завел ее в тупик.
Он прислонился к машине, над которой работал, скрестил руки на груди и пытался понять.
– Когда я встретил Хенрика – прости, твоего Тристана, – исправился он, заметив гримасу на лице Дилан, – то тут же понял, что умер. Я почти сразу осознал, кто он такой и что случилось. И был рад компании для такого путешествия, но мы разошлись, когда оно закончилось. Вот и все. Я пошел дальше, он отправился к другой душе. Если я и думаю о нем, то с теплотой. Но не могу сказать, что скучаю по нему.
Дилан разочарованно уставилась на него. Он не понимал. Не мог понять. На самом деле она могла пройтись по всем именам в книге Тристана и не найти ни одной души, которая испытывала бы к нему такие же чувства и понимала бы эту терзающую боль, когда словно лишаешься жизненно важной части своего тела.
Эта мысль как утешала, так и вгоняла в депрессию. Дилан развернулась к Джонасу боком. Он до сих пор наблюдал за ней с жалостью в глазах, и ей было больно видеть в них свое грустное отражение. Теперь ей очень хотелось как можно скорее уйти от него, найти укромное местечко и разобраться с ворохом мыслей, парализующих мозг.
– Слушай, спасибо, что выслушал меня. Я… позволю тебе вернуться к машине. Ты ее чинишь?
– Да. – Джонас озорно улыбнулся, пухлые щеки почти скрыли глаза. – При жизни я всегда хотел машину. – Его выбор слов ошеломил Дилан, но она сохраняла бесстрастное выражение лица. – Теперь могу играть во все, во что захочу. Хотя мне кажется, она будет работать, что бы я с ней ни делал. Но мне нравится притворяться, что я вношу свой вклад. Я был так рад, когда совершил переход и увидел ее, что сначала не заметил, что вернулся в Штутгарт! – Он чуть грустно улыбнулся Дилан. – Вот что есть интересного в этом месте – возвращаешься домой.
