– Она здесь уже очень давно, – ответил Джонас.
Дилан недовольно поджала губы. Не такого ответа она ожидала, но чувствовала, что Джонас знал только это.
Немец уверенно поднялся на шаткое крыльцо и постучался, но Дилан держалась позади. Пусть она безо всяких раздумий встретилась с Джонасом, но с другой душой разговаривать стеснялась. Возможно, потому, что она была старой. Возможно, потому, что никогда не была знакома с Тристаном. Что бы это ни было, Дилан хотелось отступить, а не идти вперед. Если бы Джонас ее не сопровождал, она вряд ли бы зашла так далеко.
Она даже подумывала отказаться, попросить Джонаса не тратить время. В этом чужом беспощадном месте Тристан казался еще дальше. Но тут раздался голос: «Входите», и Джонас распахнул дверь и, махнув рукой, пригласил ее войти. Дилан осталось лишь подчиниться.
Внутри домик казался уютнее, и она стала меньше нервничать. В камине горел огонь, стены были украшены трикотажными полотнами. В одной-единственной комнатке стояла кровать, а у другой стены, под окном, располагалась небольшая кухонная зона. Посередине сидела старушка, укутанная в шаль и качающаяся в старинном деревянном кресле-качалке. Дилан предпочла осмотреться, чем ответить на ее любопытный взгляд, и задалась вопросом, так ли выглядели дома безопасности в пустоши до того, как были полностью заброшены.
– Элиза, – начал Джонас, – это Дилан, и…
– Ты хочешь знать, как вернуться, – закончила она за него слабым голосом, но, когда Дилан развернулась и посмотрела на нее, разинув рот – поразившись тому, что она так быстро угадала причину ее прихода, – ее взгляд был пронзительным, настороженным.
– Откуда вы… – Дилан замолчала под хитрым взглядом Элизы.
– Люди всегда ко мне приходят, когда хотят это знать. Я повидала сотни таких, как ты, дорогая, – недобро произнесла она.
– Вы можете сказать, как это сделать? – спросила Дилан.
Элиза долго рассматривала ее.
– Садись, – наконец сказала она. Дилан нахмурилась. Она не хотела садиться. Была взволнована, заведена. Ей хотелось ходить, двигаться и выпустить напряжение, из-за которого дергались мышцы. Хотелось понять, что знала эта женщина, и, если получится, действовать.
Элиза посмотрела на нее так, словно знала, о чем думала Дилан. И снова показала на единственный в комнате стул.
– Садись.
Дилан устроилась на краешке и засунула руки между коленей, чтобы не тряслись и чтобы не крутить ими. Она сосредоточилась на старушке, не заметив, что Джонас опустился на край стола, стоящего за ней.
– Расскажите, что вы знаете, – попросила Дилан.
– Я ничего не знаю, – ответила старушка. – Но кое-что слышала.
– В чем разница?
Элиза улыбнулась, но на ее лице отразилась грусть.
– В уверенности.
Дилан замерла, но лишь на мгновение.
– Тогда расскажите, что слышали. Пожалуйста.
Элиза заерзала в кресле и поправила накинутую на плечи шаль.
– Я слышала, – она выделила последнее слово, – что возможно пересечь пустошь в обратную сторону.
– Как? – выдохнула Дилан.
– Ты уже знаешь, как работает это место. Надо лишь найти дверь.
– И где искать?
Вопрос сорвался с губ Дилан прежде, чем Элиза закончила говорить.
Старушка поразилась ее рвению, уголки ее рта дернулись.
– Любая дверь подойдет.
– Что? – Голос Дилан прозвучал резко и нетерпеливо. – Что вы имеете в виду?
– Тебя туда отведет любая дверь. Дело не в двери, а в тебе.
– Это неправильно. – Дилан покачала головой. – Если бы туда вела любая дверь, все бы пытались.
– Нет, не пытались бы, – возразила Элиза.
– Конечно, пытались бы! – взорвалась Дилан. Она начинала злиться, ей казалось, все это – пустая трата времени.
– Нет, – повторила Элиза. – Потому что, когда большинство пытается открыть эту дверь – и ты права, многие пытаются, – каждый раз, как они пытаются открыть дверь, она сама запирается.
– Все дело в этом месте, – прошептала Дилан. – Оно как тюрьма – не отпустит тебя.
Элиза покачала головой.
– Знаю, многие не хотят уходить, – продолжила Дилан, – но оно должно позволить им, если они этого хотят.
– Ты не права, – сказала Элиза. – Дело не в месте. А в душах, они сами себя останавливают.
– Как? Почему?
Дилан пересела чуть ближе.
– Они не хотят уходить. Нет, не совсем верно. Они хотят уйти, но больше всего им не хочется умирать. Где-то глубоко внутри они знают, что обратный переход, скорее всего, станет для них смертью, и эта мысль их останавливает. Потому что они знают – если потерпеть, они снова встретятся со своими любимыми. Они не могут рискнуть, попытаться и потерпеть неудачу.
Дилан расслышала предупреждение в ее словах. Но Элиза не понимала, что никакое ожидание не вернет ей Тристана.
– Тогда как открыть дверь?
Элиза расставила руки, словно ответ очевиден.
– Ты должна хотеть вернуться больше, чем хочешь, чтобы твоя душа выжила.
Дилан задумалась. Так ли было? Она считала, что да. И, судя по всему, ей ничего не стоит попытаться открыть дверь и выяснить. Но даже если она вернется в пустошь, что тогда? Как ей найти Тристана среди всех этих шаров и душ? Она сомневалась, что здесь Элиза сможет ей помочь. Появлялась ли когда-нибудь душа, желающая воссоединиться со своим проводником? И что она будет делать, когда его найдет? Дилан было все равно – придут они с Тристаном сюда или вернутся в реальный мир. Даже если будут жить в пустоши. Она вздрогнула от мысли, что снова встретится с демонами, но согласилась бы на такое, если бы после этого смогла быть с Тристаном. Элиза вздохнула, чем обратила на себя внимание Дилан.
– Всегда именно молодые хотят вернуться, – пробормотала она.
– А вам не хотелось? – спросила Дилан.
Элиза покачала головой, глаза потемнели от горя.
– Нет, девочка. Я была старой, знала, что мне недолго ждать, когда присоединится мой муж.
– А где он? Он здесь? – Дилан задала вопрос и только потом поняла, как грубо он прозвучал.
– Нет. – Тихий голос Элизы почти сошел на нет. – Нет, он не пересек пустошь.
– Мне жаль, – смущенно пробормотала Дилан.
Элиза замкнулась, к глазам подобрались слезы, но потом она словно пришла в себя, выпрямилась и шмыгнула носом.
– Полагаю, ты хочешь знать, что случится, когда ты пересечешь пустошь в обратную сторону, – сказала она.
Дилан пожала плечами. Она не хотела возвращаться к своей прежней жизни почти так же, как и оставаться здесь. Но будет странно, если она не выкажет интерес. Она не была уверена, что готова озвучить Элизе свои истинные намерения. Рассказать ей – это не значит рассказать Джонасу.
