– Готова? – спросил он.
Дилан посмотрела на ближайший холм, вершина которого все еще скрывалась в повисшем низко облаке, и угрюмо кивнула.
Они шли в одном темпе, поднимаясь все утро.
Клубящийся туман отступил к небу, но полностью не растаял, и день так и остался холодным. Несмотря на слова Дилан, что их поведет она, сейчас он прокладывал для них путь. Ему пришлось – Дилан понятия не имела, куда идти. Она попыталась вспомнить, как шла здесь в первый раз, направляясь в противоположную сторону. Понимала ли она в тот момент, что уже мертва?
Она удивилась, когда взгляд уловил что-то знакомое.
– О! – воскликнула она и вдруг остановилась.
Тристан прошел еще два шага и, остановившись, с любопытством посмотрел на нее.
– Что?
– Я знаю это место, – сказала она. – Помню.
Поляна. С ярко-зеленой травой и фиолетовыми, желтыми и красными полевыми цветами. Прямо посередине пробегала тонкая грязная тропинка.
– Мы возле дома безопасности, – сказала она. И как только слова сорвались с губ, она подняла голову и за холмом увидела дом. Небольшой деревянный домик, где она узнала, почему единственная выбралась из вагона поезда.
Солнце скрылось, но было еще светло, и им впервые не надо было торопиться. Тристан наслаждался неспешной прогулкой, крепко обхватив руку Дилан. Тропинка была слишком узкой, чтобы идти рядом, но когда ноги коснулись полевых цветов, в воздух поднялся тонкий аромат. Идеальная картина, словно сон.
Эта мысль возродила что-то в воспоминаниях Дилан. Еще один сон, в котором она шла за руку с симпатичным незнакомцем. Последний сон перед тем, как она умерла. Только обстановка была другой: тяжелая влажность леса сменилась безмятежной красотой поляны, но чувство, ощущение счастья, законченности, оставалось тем же. И хоть у парня из ее сна не было лица, Дилан знала, что это Тристан. Ее разум подозревал, что все это произойдет? Что этому было суждено сбыться? Что это судьба? В это трудно поверить, но…
– Знаешь, у меня есть одна теория, – тихо произнесла она, не желая разрушить покой этого момента.
– Слушаю, – подбодрил ее Тристан, в его голосе просквозила настороженность.
– Насчет того, что произошло, когда я пересекла черту.
– Угу, – побудил он.
– Ну я думаю… – Дилан чуть сильнее сжала руку Тристана. – Мне кажется, я осталась в пустоши, потому что именно здесь мне место.
– Ты не должна быть здесь, – очень быстро ответил он.
– Да, я это знаю. – Она улыбнулась ему, отказываясь расстраиваться из-за его хмурого лица. – Но мне кажется, я должна быть с тобой.
Молчание.
Дилан не смотрела на Тристана, чтобы оценить его реакцию, но осмотрелась, впитывая красоту этого места. Она была права и знала это. И с этой уверенностью шел внутренний мир, удовлетворенность. Она вдруг почувствовала себя здесь, в этом месте, где не должна быть, как дома.
– Знаешь, будет весело, – задумалась она, заговорив, чтобы прикрыть продолжительное молчание Тристана, и не желая услышать от него, что она ошибалась.
– Что именно? – пробормотал он. Отпустил ее руку, но приобнял за плечи, играя пальцами с непослушным локоном.
Дилан было сложно сосредоточиться из-за мурашек, побежавших по коже, и вставших на шее волосков, но Тристан смотрел на нее в ожидании ответа.
– Снова быть нормальной, – сказала она. – Понимаешь, есть, пить и спать. Говорить с людьми. Вернуться к прежней жизни, притвориться, что ничего этого не было. – И тут ей в голову пришла мысль. – Я… Я же буду помнить, верно?
Тристан ответил не сразу, и она почувствовала, как он пожал плечами.
– Не знаю, – признался он. – Ты пытаешься сделать то, чего никому не удавалось прежде. Я не знаю, что произойдет, Дилан.
– Мы пытаемся сделать то, чего никому не удавалось прежде, – исправила она.
Он ничего не сказал, но она увидела, как дернулись его губы, а лицо нахмурилось.
Дилан вздохнула. Может, лучше, если она не будет помнить. Было бы намного легче снова стать ученицей в Кейтшэлл, девушкой, которая ссорилась с мамой и общалась с идиотами из ее класса. Она представить не могла, что снова будет этим заниматься.
Может, это к лучшему.
А потом она поняла, что ей нужно помнить только одно. Она повернулась и увидела, что Тристан смотрит на нее. Выражение его лица заставило ее задаться вопросом, мог ли он читать мысли.
– Что бы ни произошло, я буду помнить тебя, – прошептала она.
Она понятия не имела, кого убеждала – его или себя.
Тристан грустно улыбнулся.
– Надеюсь, – ответил он. Затем поцеловал ее, опустив голову и коснувшись губами.
Когда он отстранился, Дилан поняла, что он что-то держит в руке между большим и указательным пальцами. Цветок, тонкий стебель которого сгибался под весом ярко-фиолетовых лепестков. – Держи. – Он просунул его между прядями ее волос. – Он подчеркивает цвет твоих глаз.
Тристан провел пальцами по ее лицу, опуская руку, и Дилан покраснела. Он засмеялся и снова взял ее за руку. Затем потянул ее быстрее к домику. На всякий случай.
Ночь, по мнению Дилан, прошла очень быстро и в то же время недостаточно. Ей хотелось насладиться каждой проведенной с Тристаном секундой, но она была уверена, что при каждой их остановке он будет пытаться найти другие способы, другие аргументы убедить ее развернуться. Он, казалось, находился в хорошем расположении духа, смеялся и шутил, и Дилан не могла не присоединиться к нему, хотя не совсем была уверена, что это искренне. Он даже убедил ее потанцевать и напевал мелодию – немного фальшиво, – так как музыки не было, за исключением звучавшего вдали свиста и воя призраков.
Она удивилась, когда снаружи начал меняться свет, но тут же начала донимать Тристана, желая двигаться дальше. Он не спеша затушил последние угольки в камине и ботинком сгреб в него сбежавший пепел. Хотя не было никаких оснований откладывать, не разрешил Дилан открывать дверь, пока из-за холмов, далеко на востоке, не выглянуло солнце.
– Теперь мы можем идти? – простонала Дилан, когда в окно домика заглянули последние солнечные лучи.
– Хорошо, хорошо! – ответил Тристан, но милостиво улыбался ей и качал головой из-за ее настойчивого стремления. – Раньше я не мог выгнать тебя утром. Приходилось вытаскивать за дверь.
Дилан улыбнулась ему, вспомнив, как дулась, ныла и жаловалась.
– Похоже, сначала я превратила твою жизнь в мучения.
Он засмеялся.
– Мучение – слишком серьезное слово. Наверное, кошмар…
Он подмигнул ей.
– Кошмар! – Дилан покинула свой пост у двери, чтобы игриво пихнуть его в руку. – Я не кошмар! – Затем повернулась и выглянула на улицу, на бесконечные холмы пустоши, поджидавшие ее. – Сюда было легче идти. Словно спускались. – Она пожала плечами и снова шутливо смерила Тристана взглядом. – Так что выдвигаемся!
