Кстати, и Татьяна Яковлева вполне могла в первые дни знакомства с Маяковским поставлять информацию о нём тому же Серебрянскому или Воловичу. Ведь Янгфельдт, познакомившийся с Яковлевой через полвека после событий двадцатых годов, пишет в своей книге о том, что она рассказывала ему о Маяковском:
«… на родине его многое "разочаровало"».
Вряд ли влюблённая в поэта женщина стала бы пятьдесят с лишним лет хранить в своей памяти подобные подробности их давних бесед (к тому же политического толка, а политикой Татьяна Яковлева совершенно не интересовалась). Также весьма сомнительно, чтобы Маяковский излагал понравившейся ему девушке свои политические взгляды – тем для разговоров у них и без того было предостаточно. Даже если бы ненароком поэт и сказал бы что-то «не то» или «не так», его слова за пятьдесят лет напрочь выветрились бы из памяти его возлюбленной. Но она помнила их! Стало быть, для этого были основания.
Может, конечно, возникнуть резонный вопрос: а почему сама Татьяна Алексеевна Яковлева никогда ничего не говорила о своих связях с Лубянкой? Ответ на него прост: не у каждого, кто сотрудничал с ОГПУ, даже много-много лет спустя хватало мужества признаться в том, что он являлся агентом-осведомителем этого невероятно страшного спецучреждения.
А для того чтобы поехать вместе с Маяковским в СССР, никаких серьёзных препятствий у Татьяны Яковлевой не было. Владимир Владимирович настаивал, чтобы эта поездка произошла как можно скорее, а Татьяна Алексеевна предлагала отложить решение этого вопроса до осени. Но её ли это было решение? В резидентуре ОГПУ ждали, как отреагируют на флирт советского поэта с очаровательной Яковлевой французы. И Яков Серебрянский советовал Татьяне отвечать отказом на все предложения вернуться на родину.
Поэт, как мы помним, ответил на отказ его возлюбленной поехать вместе с ним в советскую Россию, четверостишием в стихотворении «Письмо Татьяне Яковлевой»:
«Не хочешь? / Оставайся и зимуй,
и это / оскорбление / на общий счёт нанижем.
Я всё равно / тебя / когда-нибудь возьму —
одну / или вдвоём с Парижем».
Татьяну в Париже явно что-то очень сильно удерживало.
Но что?
Конечно же, не ненависть ко всему советскому, о чём утверждал Василий Васильевич Катанян. И вряд её удерживало стремление продолжать оставаться в центре внимания парижского бомонда. Во-первых, всё в этой жизни со временем приедается. А во-вторых, любовь (и об этом без устали повторяет Бенгт Янгфельдт) – превыше всего. А Татьяна полюбила Маяковского очень крепко.
Так что же тогда удерживало её в Париже?
Или, может быть, кто?
Разве не напрашивается предположение, что ОГПУ (и его парижскому резиденту Якову Серебрянскому) просто не хотелось терять такого ценного агента-информатора? Ведь за русской красавицей ухаживали французы, занимавшие достаточно солидные посты. Среди них был и дипломат, служивший в Варшаве!
О том, чтобы сотрудница ОГПУ оказалась женой иностранного дипломата, на Лубянке могли только мечтать. А тут всё шло именно к этому.
Но Маяковский вдруг влюбился основательно, он рвался в Париж, чтобы устроить свадьбу и увезти Татьяну в страну Советов. Из-за этого необыкновенно привлекательная (если не сказать, невероятно необходимая) гепеушная операция могла сорваться.
Отказ от поездки
Валентин Скорятин, весьма основательно изучивший архивы наркомата по иностранным делам, не нашёл там обращения Маяковского за выездной визой. Аркадий Ваксберг на это «ненахождение» откликнулся так:
«Этот факт сам по себе куда более загадочен и непонятен, нежели гипотетический отказ в его просьбе о заграничном паспорте. Отказу было бы легче найти объяснение. Но что побудило самого Маяковского – добровольно! – поставить крест на своих замыслах, похоронить отнюдь не иллюзорные надежды? Почему – на самый худой конец – он даже не попытался хоть как-нибудь объяснить Татьяне столь крутой поворот?»
Размышляя над вопросом, почему поэт на обращался в наркомат по иностранным делам с просьбой о выдаче ему заграничного паспорта, Аркадий Ваксберг предположил:
«… а вот не обращался он потому, что кто-то устно, не оставляя документальных следов, посоветовал ему воздержаться от обречённого на провал, неразумного и опасного шага. Даже если это было сказано мягко, дружески, доверительно, всё равно такую рекомендацию правильней всего считать угрозой и шантажом».
Если всё было именно так, то Маяковский мог только повторить строки, написанные годом раньше (для Элли Джонс):
«море уходит вспять
море уходит спать
Как говорят инцидент исперчен
любовная лодка разбилась о быт
С тобой мы в расчёте
И ни к чему перечень
взаимных болей бед и обид».
Именно к такой версии пришёл и Аркадий Ваксберг, вопрошавший:
«Не явились ли эти трагические строки следствием неизвестного нам разговора ("дружеского" совета-ссылки на то, что по "деловым соображениям" поездка в данный момент "опасна", "нецелесообразна"?), который поставил крест на надеждах Маяковского поехать снова в Париж и довести до конца свои планы?»
А планы поэта состояли в том, чтобы, сойдя с поэтической вершины, на которую он так долго поднимался, превратиться в уважаемого драматурга, представив советской общественности свою новую пьесу «Баня».
Наверное, именно так всё и происходило бы, если бы Владимир Маяковский был абсолютно вольным человеком, не имевшим к ОГПУ никакого отношения. Но он служил там. А события, разворачивавшиеся в этом чрезвычайном ведомстве, неожиданно приняли такой оборот, что изменили жизненные планы не только поэта-рефовца, но и многих-многих других. Но об этом – разговор особый. И мы продолжим его в следующей книге.
Список использованной литературы:
1. Абдрахманов Ю.А. 1916. Дневники. Письма к Сталину. – Ф.: Кыргызстан, 1991.
2. Агабеков Г.С. Г.П.У. Записки чекиста. – Берлин: Стрела, 1930.
3. Анненков Ю.П. Дневник моих встреч. Цикл трагедий. – Л.: Искусство, 1991.
4. Архив И.Л.Сельвинского и ЛЦК в ЦГАЛИ.
5. Бажанов Б.Г. Воспоминания бывшего секретаря Сталина. – СПб.: Всемирное слово, 1992.
6. Беседовский Г. На путях к термидору. М.: Современник, 1997.
7. Бизнес. Сборник литературного центра конструктивизма. М.: Государственное издательство, 1929. 260 с.
8. Ваксберг А.И. Загадка и магия Лили Брик. – М.: Астрель, 2003. – 463 с.
