Совместная пьеса
Иосиф Сталин в отпуск уходил, как правило, осенью. В 1926 году он своей привычке не изменил и уехал отдыхать на Кавказ. И вскоре в Москву прилетела тревожная весть: генеральный секретарь отравился. Причём случившееся очень напоминало то, что произошло с Лениным в мае 1922 года, когда он в Горках, поужинав рыбой, почувствовал себя плохо, и на следующее утро врачи поставили диагноз: инсульт. Поскольку Сталин тоже ел в этот день рыбу, случившееся очень походило на отравление. И встревоженная жена генсека, Надежда Аллилуева, бросив шестимесячную дочь Светлану, поехала на Кавказ, где её встретил муж, живой и от отравления оправившийся.
А Владимир Маяковский и Осип Брик 6 сентября подписали договор с Московским театральным издательством на написание пьесы к девятилетию Октябрьской революции. В октябре пьеса была готова. Её название – «Радио-Октябрь». Осип Максимович был автором прозаической части, Владимир Владимирович создал стихотворную. В 11 томе собрания сочинений Маяковского об этой пьесе говорится:
«Постановки “Радио-Октября” подготовил к девятой годовщине Октябрьской революции ряд групп (эстрадных коллективов) “Синей блузы”, выступавших в рабочих клубах и на концертных площадках».
Напомним, что «Синей блузой» назывались тогда самодеятельные коллективы, участники которых выступали обычно в синих рабочих блузах, сопровождая свой показ коллективной декламацией, а иногда и гимнастическими номерами.
Что же за пьесу написали Брик и Маяковский? Биографы поэта о ней почему-то не упоминают. Полное название этого произведения такое:
«“Радио-Октябрь”. Революционный гротеск в трёх картинах».
Перескажем вкратце содержание пьесы:
«Д е й с т в и е п е р в о е
Кресло. На столе с одной стороны огромный календарь, на верхнем листке “7 ноября”. С другой – колокол, как на вокзале.
С ц е н а п е р в а я
В кресле сидит Б а н к и р. Перед ним, склонившись, стоит м о н а р х в короне, мантии, со скипетром и державой.
Б а н к и р
Осточертела мне ваша монархия! Никакого от неё толку… Вы зашились с вашими парадами, приёмами, коронациями. Каждый день балы, реверансы. Дамы, кавалеры, придворные. Вам некогда делом заниматься. Безобразие!
(Монарх хочет сказать.)
Знаю, знаю!.. Главное ваше занятие – в теннис играть… Но когда вы приходите клянчить лишний миллиончик на то, на сё, на ремонт мантии, на починку коронки то на зуб, то на голову, тогда вы – монарх. А когда дело делать, так вы – теннисист. Хорошенькие штучки!.. Вот сегодня: годовщина Октября. А что сделано? Какие приняты меры? Никаких!.. Рабочие все на свободе… Срам! (Встаёт.) Сейчас же принять меры! И никаких коронаций! (Уходит.)
С ц е н а в т о р а я
Монарх выпрямляется. Садится в кресло. Звонит в колокол 1 раз. Входит п р е м ь е р.
М о н а р х
Осточертело мне ваше ответственное министерство, все эти ваши палаты и парламенты. Никакого от них толку… Партии, фракции, лидеры, комиссии, пленумы. Чепуха! А дело не делается.
(Премьер хочет сказать.)
Как сверхурочные клянчить, так вы – представитель власти, премьер. А как дело делать – так “конституция”. Безобразие! Сегодня годовщина Октября. Какие приняты меры? Никаких! Рабочие гуляют на свободе… (Встаёт.) Сейчас же принять меры! И никаких конституций! (Уходит.)
С ц е н а т р е т ь я
Премьер садится в кресло. Звонит 2 раза. Входит п р о к у р о р.
П р е м ь е р
Осточертели мне ваши законы и прочие юридические фигли-мигли!.. Копаетесь в циркулярах, а дело стоит.
(Прокурор хочет сказать.)
Знаю, знаю!.. Как на полицию добавочную ассигновку клянчить, так вы – прокурор, блюститель порядка. А как в тюрьму сажать, так – законное основание. Безобразие!.. Сегодня годовщина Октября. А какие приняты меры? Никаких! Рабочие на свободе гуляют… Стыд! (Встаёт.) Немедленно принять меры! И никаких параграфов! (Уходит.)»
В следующих сценах (четвёртой, пятой и шестой) появляются жандармский генерал, потом – полицмейстер, затем – городовой. И каждый с возмущением заявляет, что ему «осточертели» бездействия нижестоящего чиновника и требует: «Немедленно принять меры!»
Изящный драматургический ход, когда один персонаж отчитывал молчащего второго, затем второй почти что теми же словами и за то же отчитывал третьего, а потом третий повторял то же самое с четвёртым и так далее, должен был с интересом восприниматься публикой.
После первого действия шло второе, в котором полицмейстер и городовой арестовывали рабочих, каждый раз изобретая новую причину ареста, что тоже должно было понравиться зрителям. Оба действия придумал и написал Осип Брик. Написал, прямо скажем, с выдумкой.
Далее следовало действие, созданное Маяковским:
«Д е й с т в и е т р е т ь е
Площадь в столице. Сзади во всю сцену решётка. За ней набранные во втором действии з а к л ю ч ё н н ы е. Посреди площади р а д и о б а ш н я».
На площади уже находятся жандармский генерал, полицмейстер и городовой. Входят банкир с дочкой, монарх, премьер и прокурор. Теперь все они говорят стихами. Даже радиобашня, голос которой перекрывает всех:
«Р а д и о
Всем примером / наша страна.
Она сильна. / Свободна она.
Девять лет —
нет фабрикантов, / помещиков нет.
Девятый год
нет у нас / ни рабов / ни господ.
Т ю р ь м а
Будем, / такими же будем и мы.
Мы расшатаем / решётки тюрьмы.
Б а н к и р
Господа! / Это он про нас. / Про господ!
Сплю я? /Брежу? / Холодный пот!»
Но радиобашня продолжает вещать, призывая пролетариев к революции:
«Р а д и о
Других государств угнетённые блузники!
Рабы заводов! / Правительства узники!
Долго ли будете / смирны и кротки?
Берите / своих буржуев / за глотки!»
Услышав такие слова, все «буржуи» тут же падали «как карты, друг на друга и на руки городового», а радиобашня торжествующе продолжала:
