«И песня, / и стих – / это бомба и знамя,
и голос певца / поднимает класс,
и тот, / кто сегодня / поёт не с нами,
тот – / против нас.
А тех, / кто пoд ноги атакующим бросится,
с дороги / уберёт / рабочий пинок.
С барина / с белого, / сорвите, наркомпросцы,
народного артиста / красный венок!»
Когда (через пять дней после публикации стихов о Шаляпине) был застрелен Войков, Маяковский откликнулся на это событие сразу, написав несколько стихотворений.
9 июня в «Комсомольской правде» появилось стихотворение «Да или нет?»:
«Сегодня / пулей / наёмной руки
застрелен / товарищ Войков.
Зажмите / горе / в зубах тугих,
волненье / скрутите стойко…
Сегодня / взгляд наш / угрюм и кос,
и гневен / массовый оклик:
– Мы терпим Шанхай… / Стерпим Аркос…
И это стерпим? / Не много ли?».
В тот же день газета «Рабочая Москва» опубликовала другое стихотворение Маяковского – «Слушай, наводчик!»:
«Читаю… / но буквы / казались
мрачнее, чем худший бред:
"Вчера / на Варшавском вокзале
убит / советский полпред"».
В ночь с 10 на 11 июня 1927 года гепеушники прибыли в Столешников переулок Москвы, где в 12-й квартире дома № 5 проживал поэт-имажинист Иван Васильевич Грузинов. В квартире был произведён обыск, а её хозяин арестован. В ОГПУ, куда его доставили, ему предъявили обвинение в «пропаганде, направленной в помощь международной буржуазии».
Похороны Войкова. Тверская улица, 11 июня 1927 г.
11 июня на Красной площади, где проходили похороны Войкова, с речами выступили А.И.Рыков (председатель Совнаркома) и Н.И.Бухарин (глава Коминтерна). В стихотворении «Голос Красной площади» Маяковский прокомментировал выступления большевистских лидеров так:
«Слушайте / голос Рыкова —
народ его голос выковал —
стомиллионный народ
вам / "Берегись!" / орёт.
В уши наймита и барина
лезьте слова Бухарина,
это / мильон партийцев
слился, / чтоб вам противиться.
Крой, / чтоб корона гудела,
рабоче-крестьянская двойка
закончим, / доделаем дело,
за которое – / пал Войков».
12 июня «Комсомольская правда» напечатала сразу ещё два стихотворения Маяковского: «Ну, что ж» и «Призыв». Оба произведения посвящались событиям в Варшаве. Первый стих начинался очень тревожно:
«Раскрыл я / с тихим шорохом
глаза страниц…
И потянуло / порохом
от всех границ».
Через полгода в поэме «Хорошо!» появятся строчки:
«Вот с этим / виделся, / чуть ли не за час.
Смеялся. / Снимался около…
И падает / Войков, / кровью сочась, —
и кровью / газета / намокла».
А ещё через полгода – 13 февраля 1928 года – выступая на диспуте о художественных произведениях, представленных на выставке Совнаркома к десятилетию Октября, Владимир Владимирович уже пугал тех, кто что-то делал не так, как требовалось:
«… революции нет без насилия, нет революции без насилия над старой системой понимания задач в области культуры, и вы, которые идёте по проторенной дорожке старой культуры, вы которые умеете растушёвкой разделывать ноздри у старичков, вы даже молодого не умеете разрисовать, вы себе подписываете смертный приговор».
В стихотворении «Слушай, наводчик!» есть такие строки:
«Паны воркуют. / Чистей голубицы —
не наша вина, мол… / – подвиньтесь, паны,
мы ищем тех, / кто ревóльвер убийцы
наводит на нас / из-за вашей спины.
Не скроете наводчиков!
За шиворот молодчиков!»
В «Призыве» поэт повторил то, что говорилось в разъяснении советского правительства:
«Теперь / к террору / от словесного сора —
перешло / правительство / британских тупиц:
на территорию / нашу / спущена свора
шпионов, / поджигателей, / бандитов, / убийц.
В ответ / на разгул / белогвардейской злобы
твёрже / стой / на посту, / нога!
Смотри напряжённо! / Смотри в оба!
Глаз на врага! / Рука на наган!»
Поэт Бальмонт тоже откликнулся на убийство Войкова Борисом Ковердой – стихотворением «Буква "К"» (вспомнив и других молодых людей, поднимавших руку на большевистских лидеров: Леонида Каннегисера, Фаину Каплан и Мориса Конради):
«Люба мне буква "Ка",
Вокруг неё сияет бисер.
Пусть вечно светит свет венца
Бойцам Каплан и Канегисер.
И да запомнят все, в ком есть
Любовь к родимой, честь во взгляде,
Отмстили попранную честь
Борцы Коверда и Конради».
Тем временем в Москву проникла ещё одна группа белогвардейцев-террористов. Ей удалось заминировать общежитие, в котором проживали сотрудники ОГПУ. Взрыва произвести им не удалось, но сама попытка совершения террористического акта в советской столице сильно встревожила Кремль и Лубянку.
А ушедший из ЦК ВКП(б) Борис Бажанов продолжал работать в Народном комиссариате финансов (Наркомфине). И написал об этом:
«В Наркомфине я беру ещё на себя редактирование “Финансовой газеты”. Это ежедневная газета финансового ведомства, специально занимающаяся финансово-экономическими вопросами. Меня очень интересует газетная техника, а кстати и типографская. Здесь можно многому научиться. Само руководство газетой для меня затруднений не представляет – финансовую политику власти я знаю превосходно; кстати, замена Сокольникова Брюхановым в ней ничего не меняет.
