Книга Главная тайна горлана-главаря. Книга 4. Сошедший сам, страница 7. Автор книги Эдуард Филатьев

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Главная тайна горлана-главаря. Книга 4. Сошедший сам»

Cтраница 7

«… существенно меньше, чем у "старого" "Лефа", который хоть и выходил нерегулярно, но в объёме достигал иногда нескольких сот страниц».

Неожиданная кончина

В Париже в тот момент вот-вот должны были начаться франко-советские переговоры. Нашу делегацию возглавил новый полпред Советского Союза во Франции Христиан Раковский (друг и соратник Льва Троцкого). По просьбе Раковского переговорный процесс в прессе СССР поручили освещать журналистке и писательнице Ларисе Рейснер (гражданской жене верного сторонника Троцкого Карла Радека). Её оформили корреспондентом «Известий», и она должна была отправиться во Францию в том же поезде, в которым покидал Москву Раковский.

Но включённая в состав советской делегации в Париже Лариса Рейснер, видимо, кому-то очень мешала. И за несколько дней до отъезда она внезапно заболела. Невероятно загадочной болезнью.

Газета «Вечерняя Москва» в номере от 4 февраля 1926 года сообщила:

«Известная писательница Лариса Рейснер опасно заболела брюшным тифом. Больная помещена в кремлёвскую больницу. В течение нескольких дней она находится в бессознательном состоянии. В настоящее время положение её признаётся критическим. Одновременно с нею заболели также тифом и помещены в ту же кремлёвскую больницу мать Л.Рейснер, брат её и домашняя работница. Эпидемическое заболевание тифом в одной семье – представляется последнее время исключительным».

Как выяснилось, в семье Рейснер хотели сделать пирожные. Крем для них изготовили на молоке, которое оказалось заражённым. Отец Ларисы, Михаил Андреевич Рейснер, пирожных не ел, поэтому не заболел.

Кремлёвские врачи сделали всё возможное, чтобы спасти Ларису Михайловну, но 9 февраля она скончалась.

Будущий поэт и писатель Варлам Тихонович Шаламов (тогда ему было семнадцать с половиной лет, и он работал дубильщиком на кожевенном заводе в подмосковном Кунцево) потом написал:

«Молодая женщина, надежда литературы, красавица, героиня Гражданской войны тридцати лет от роду умерла от брюшного тифа. Бред какой-то. Никто не верил. Но Рейснер умерла».

Журналист Михаил Кольцов:

«Зачем было умирать Ларисе, великолепному, редкому, отборному человеческому экземпляру

Юный Анатолий Гудимов, ещё только начинавший заниматься журналистикой, вспомнил о том, что видел Ларису Рейснер на похоронах Сергея Есенина:

«Мог ли я подумать, что через месяц 30 лет от роду она сама, с чуть приоткрытыми глазами, такая знакомая и чужая, будет лежать в том же зале того же Дома печати

Сразу вспоминаются стихи, сочинённые Ларисой Рейснер ещё до революции:


«Я прошу тебя, Всевышний, об одном:

Дай мне умереть с открытыми глазами,

Плакать дай кровавыми слезами

И сгореть таинственным огнём.


Пусть умру я, Боже, улыбаясь,

И глаза пусть будут полны слёз,

Да услышу музыку миров, прощаясь

С царством терние и роз».


Писательница Лидия Сейфуллина:

«Она настолько ценила жизнь, что никогда не бесчестила её ленью, разгильдяйством, творческой дешёвкой…»

Борис Пастернак написал стихотворение «Памяти Рейснер». Вот два его четверостишия (первое и последнее):


«Лариса, вот когда посожалею,

Что я не смерть и ноль в сравненье с ней.

Я б разузнал, чем держится без клею

Живая повесть на обрывках дней…


Бреди же в глубь преданья, героиня.

Нет, этот путь не утомит ступни.

Ширяй, как высь, над мыслями моими:

Им хорошо в твоей большой тени».


Владимир Маяковский, находившийся тогда в Ростове-на-Дону (в лекционной поездке), на смерть Ларисы Михайловны не откликнулся.

А по Москве упорно ходили слухи, что Ларису Рейснер отравили.

Кто? И за что?

Ответить на эти вопросы не могла даже людская молва.

Отец скончавшейся писательницы, Михаил Андреевич Рейснер, написал Лидии Сейфуллиной:

«… врачи удивляются и говорят – удивительная по силе инфекция. По ночам выдумываю роман, где женщина-врач, чтобы погубить соперницу, пользуется новейшим и совершенно безопасным способом – подбрасывает ей в пищу, скажем, в молоко – изумительную по силе разводку тифозных бацилл…»

Михаил Рейснер как в воду смотрел – ведь трагические события в стране Советов (до предела запутанные и, на первый взгляд, совершенно необъяснимые) происходили всё чаще и чаще. Почему? Не потому ли, что уже набирала обороты «машина», уничтожавшая «врагов» страны Советов?

Но тогда возникает вопрос: разве среди тех, кто отдавал команды этой «машине», не было людей порядочных, человечных?

Были. О них – Борис Бажанов:

«В большевистской верхушке я знал многих людей, и среди них, людей талантливых и даровитых, немало было честных и порядочных. Последнее я констатирую с изумлением. Я не сомневаюсь в будущей незавидной судьбе этих людей – они по сути к этой системе не принадлежат (правда, мне бы следовало также допустить, что и судьба всех остальных будет не лучше). Они втянуты, как и я, в эту огромную машину по ошибке и сейчас являются её винтиками. Но у меня уже глаза широко открыты, и я вижу то, что почти все они не видят: что неминуемо должно дать дальнейшее логическое развитие применения доктрины».

Политическая ситуация в стране Советов и события, происходившие в ней в начале 1926 года, отвлекли нас от жилищных проблем Владимира Маяковского и от квартиры, которую получил поэт-лефовец. Вернёмся к ним.

«Квартирный» вояж

Для того чтобы как следует отремонтировать четырёхкомнатное жильё в Гендриковом переулке, нужны были деньги. И немалые.

Бенгт Янгфельдт:

«Именно для того, чтобы финансировать ремонт, Маяковский и отправился в турне».

Аркадий Ваксберг:

«… этот год чрезвычайно насыщен поездками по Союзу с огромным количеством выступлений в разных городах, неизменно сопровождавшихся шумным успехом».

Приехав 4 февраля 1926 года в Ростов-на-Дону, Маяковский уже 6-го выступал с докладом-лекцией «Моё открытие Америки». Ростовская газета «Молот» сообщала:

«Это не была лекция, по крайней мере в том смысле, в каком привыкли мы понимать это слово. Скорей беседа поэта с публикой – беседа, пересыпанная блёстками неподражаемого (без кавычек) Маяковского остроумия. Об Америке т. Маяковский сказал не много, но немногое, сказанное им, давало большее представление о заатлантической стране, чем многословные речи патентованных лекторов».

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация