«Новая поэма Маяковского как будто даже на современную тему, но слишком голоагитационная и к тому же уснащённая рискованной полемикой на литературные темы. Никак Маяковский не может вырваться из узкого круга своего «я» или «литературщины»».
Да, Маяковский в поэме грозно обрушивался на своих критиков:
«Чьё перо? – / Гусиные обноски!
Только зря / бумагу рвут.
Сто статей / пишет / обо мне / Сосновский,
каждый день / меняя / «Ундервуд»».
Журнал «Октябрь»:
«Большая поэма Маяковского «Рабочим Курска» особого интереса не представляет».
В самом деле, какой интерес могло вызвать, например, такое витиеватое описание происхождения железных руд под Курском:
«…от времён, / когда / пробабки носорожьи,
ящерьи прапрадеды / и крокодильи,
ни на что воображаемое не похожие,
льдами-броненосцами катили, –
от времён, / которые / слоили папоротник,
углём / каменным / застыв,
о которых / рапорта / не дал / и первый таборник, –
залегли / железные пласты».
Своё мнение о поэме высказала и выходившая в Берлине газета «Накануне»:
««Рабочим Курска» – хороший образец плохой политической поэзии».
Вот ещё один пример витиеватости:
«Всякого Нью-Йорка ньюйоркистей,
раздинамливая / электрический раскат,
маяки / просверливающей зоркости
в девяти морях / слепят / глаза эскадр.
И при каждой топке, / каждом кране,
наступивши / молниям на хвост,
выверенные куряне
направляли / весь / с цепей сорвавшийся хаос».
На резко негативную критику этих и других, подобных им стихотворных строк, поэт ответил в следующей своей поэме – «Владимир Ильич Ленин»:
«Знаю, / лирик / скривится горько,
критик / ринется / хлыстиком выстегать:
– А где ж душа? / Да это ж – / риторика!
Поэзия где ж? / Одна публицистика!!..
Я буду писать / и про то / и про это,
но нынче / не время / любовных ляс.
Я / всю свою / звонкую силу поэта
тебе отдаю, / атакующий класс».
Такие слова, да ещё артистично произнесённые Маяковским, неизменно встречались оглушительными аплодисментами всех залов, в которых выступал поэт.
В середине января 1924 года из Германии в Москву вернулась Лариса Рейснер. Встретившись с приехавшим из Афганистана Фёдором Раскольниковым, она подарила ему свою книгу «Фронт», о которой тот написал ей в письме:
«Огромное тебе спасибо за твою книжку – эту прекрасную поэму о нашей любви под выстрелами».
Украинские гастроли
11 января 1924 года киевская газета «Пролетарская правда» оповестила читателей, что на следующий день в Пролетарском доме искусств выступит Владимир Маяковский. Программа вечера предлагалась такая:
«1. Доклад о Лефе, белом Париже, сером Берлине, красной Москве. 2. Маяковский смеётся, Маяковский улыбается, Маяковский издевается. 3. Поэмы. 4. Стихи».
Юная киевлянка Наташа Симоненко, ставшая через полтора десятка лет Натальей Фёдоровной Рябовой, вспоминала о том, как сложился у неё тот день – 12 января:
«Было морозно и очень солнечно.
На Крещатике, когда шли брать билеты на лекцию Маяковского, нас обогнал человек в чёрной барашковой кубанке и новых галошах. Эти новые галоши мы сразу заметили, и они привели нас в очень весёлое настроение. И вообще мы были весёлые: мне и моей подруге едва исполнилось 16 лет.
– Смотри – Маяковский! – сказала я подруге…
Назвала я этого человека в новых галошах Маяковским просто для того, чтобы ещё над чем-нибудь посмеяться.
Человека в новых галошах мы увидели опять, когда входили в Пролетарский дом искусств (бывшее Купеческое собрание). Теперь он шёл нам навстречу, смотрел на нас и улыбался.
Выйдя из здания, увидели опять человека в новых галошах, поднимающимся на Владимирскую Горку. Галоши весело поблёскивали на солнце».
В написанном чуть позднее стихотворении «Киев» Маяковский тоже описал своё посещение Владимирской Горки:
«…я / вчера / приехал в Киев.
Вот стою / на горке / на Владимирской.
Ширь вовсю – / не вымчать и перу!
Так / когда-то, / рассиявшись в выморозки,
Киевскую / Русь / оглядывал Перун.
А потом – / когда / и кто, / не помню толком,
только знаю, / что сюда вот / по льду,
да и по воде, / в порогах, / волоком –
шли / с дарами / к Диру и Аскольду.
Дальше / било солнце / куполам в литавры.
– На колени, Русь! / Согнись и стой! –
До сегодня / нас / Владимир гонит в лавры.
Плеть креста / сжимает / каменный святой».
Перейдя на сегодняшний день, поэт помянул и вождя страны Советов:
«А теперь / встают / с Подола / дымы,
киевская грудь, / гудит, / котлами грета.
Не святой уже – / другой, / земной Владимир
крестит нас / железом и огнём декретов».
Прямо скажем, не очень добрым выглядит «земной» Ленин в этом описании.
Вечером состоялась встреча киевлян с приехавшим поэтом. Киевская газета «Бìльшовик», давая отчёт о ней, в частности, сообщила:
«В субботу, 12 января, в Пролетарском доме искусств состоялось первое выступление представителя Лефа РСФСР тов. Маяковского. Выступление проходило при переполненном зале. Среди слушателей преобладала рабфаковская молодёжь, которая шумно встретила тов. Маяковского».
Наташа Симоненко-Рябова (которая ещё не поняла, что вышедший на сцену поэт и есть тот самый «человек в новых галошах»):
