– Комаров, – разорвал установившуюся тишину голос адмирала, – так уж случилось, и это было политическое решение, продиктованное определёнными и, я думаю, весьма вескими обстоятельствами, что корвет «Стойкий» был передан вам для проведения расследования. Решение принято, и обсуждать его мы не будем. Однако вы понимаете уникальность данного корабля и его возможности, по которым он значительно превосходит аналогичные корабли старых выпусков, которыми укомплектована Третья флотилия.
– Понимаю.
– Хорошо. – Фёдоров перевёл взгляд на О’Киффа: – Керней, вы проинформировали Комарова о переданном инфопакете?
– Так точно, – кивнул О’Кифф. – В общих чертах.
– Передайте Комарову инфопакет полностью. Майор, – адмирал снова сосредоточил внимание на мне: – тщательно ознакомьтесь с ним, там наиболее полные разведданные по системам, оккупированным необронами. Нам крайне необходимо, чтобы «Стойкий» провёл доразведку. Нужны детальные сведения, иначе, не зная расстановку сил, мы только без толку пожжём корабли. Наиболее тревожащая обстановка сейчас в скоплении Альфа Персея, вероятно, там готовится плацдарм для массового вторжения, вот по нему нужны сведения в первую очередь. К сожалению, других кораблей, оборудованных системой стеле, у нас нет. Поэтому вся надежда только на «Стойкий». Фрегат «Эрестфер» сейчас на границе зоны сканирования и вам окажет любую необходимую помощь и поддержку. – Фёдоров замолчал, глядя на нас.
Подумав секунду, я повернулся к О’Киффу:
– Готовьте корабль к прыжку в скопление Альфа Персея… Товарищ адмирал… – Я снова посмотрел в голопроектор и замер, ожидая дальнейших указаний.
– Капитан первого ранга, майор. Жду данных разведки. Будьте готовы к координации действий флота. – Кивнув на прощание, адмирал отключился.
Вернувшись к себе, я завалился на койку. Ноги в форменных ботинках закинул на стол, разуваться не было никаких сил, и устало прикрыл глаза. Вся эта свистопляска, весь этот галоп, в который сорвались события последних дней, отзывались тупой головной болью. Приоткрыв веки, я взглядом пробежался по серо-стальным стенам. «Хоть картину какую повесить, что ли? – навалилась апатия. – Нет! – встряхнулся я. – Надо расслабиться, а то так и перегореть недолго».
Сделав усилие, я поднялся и, порывшись в шкафчике, выволок большую сумку с надписью MUAY THAI на боку со спортивной формой. Не то чтобы я был приверженцем этого вида единоборств, мне как-то больше самбо да рукопашный бой на его основе ближе были, но это было увлечение «того» Комарова, поэтому что-то менять я не стал.
Спустившись на нижнюю палубу, я кивнул Сааринен, которая в дальнем конце ангара с несколькими десантниками отрабатывала приёмы рукопашного боя. Распаренная, с блестящим от пота лицом, в форменных шортах, с мускулистыми точёными ножками и промокшей вдоль позвоночника маечкой, она напоминала амазонку с картин Бориса Вальехо. Мысленно усмехнувшись, я представил её в бронелифчике, с зажатым в руке копьём, как кольчужное плетение струится по бёдрам… Отогнал непрошеное видение и в ответ на её приглашающий жест отрицательно качнул головой: нет, спасибо, моё боевое самбо пусть не сильно, но отличалось от существующей армейской боевой системы, и намётанный глаз той же Сары это быстро заметил бы.
То, что здесь преподавали инструктора, не отличалось разнообразием ударов, связок, блоков, но оно и понятно: в современном бою до рукопашной доходит в одном случае из тысячи. А если и доходит, то задача не устраивать показательные рукомахательства, а нанести один-два удара, разорвать дистанцию и пристрелить противника из любого имеющегося оружия. Поэтому и учили простейшим и эффективным ударам, никаких там ударов ногой с разворота в голову в прыжке: прямая двойка, джеб, апперкот. Я так скажу: дурак тот, кто, глядя на «вертушки» каратистов, с пренебрежением относится к простому боксу. Ещё удары ногами, в основном лоукики. Стандартная система блоков, тоже в должной мере эффективная, разве что ставить блок перекрещенными руками при нанесении удара сверху вниз лично мне мои учителя не советовали, руки в таком положении перекрывают обзор, а от вертикального удара сверху вниз лучше или уклониться, чтобы противник «провалился», или взять на приём.
Мои камрады из десантной группы «Стойкого», конечно, знали и умели поболе простого сержанта-десантника. Подготовка по программе спецназа включала в себя дополнительный объём по рукопашке, там уже учили захватам, съёму часовых, задержаниям, работе в паре по захвату, обездвиживанию и конвоированию цели. Плюсом – спецприёмы, разработанные под физиологию конкретных рас: майларов, катри, квийлатов, холорианцев и ещё нескольких других.
Обойдя десантников, я через раздевалку прошёл в небольшой, неплохо оборудованный тренажёрный комплекс – не поскупилось начальство на оснащение. Полностью отключившись, под негромкую музыку, размеренно, в режиме шесть минут километр побегал полчаса на беговой дорожке. Затем растяжка, разработка суставов, упражнения на скручивание, тест Купера на выносливость. Сделав все шесть кругов и умерив сердцебиение, я добавил сорок отжиманий и пятьдесят сгибаний на пресс. Занимаясь «физикой», я впадал в состояние полутранса, когда телом управляет практически один спинной мозг, голова же в это время отключалась, освобождая от ненужных мыслей, очищая разум лучше любого сна.
Из созерцательного состояния меня, уже в сауне, когда я, расслабив натруженные мышцы, млел, лёжа на полке, вывел резкий шлепок по заднице. Резко приподнявшись на локтях, я уже хотел было от души высказать всё, что думаю по данному поводу, но натолкнулся на весело скалящуюся Сару, которая стояла передо мной в чём мать родила. М-да. Ох уж это равноправие, это только на входе в немецкие общественные бани мои соотечественники могли похохатывать в предвкушении зрелища голых баб. Однако, почему-то, войдя, вместо разглядывания означенных баб, вдруг резко начинали прикрываться тазиками и, стесняясь, отводить глаза. Вот что-что, а какие-то меры приличия в нас всё ещё живы, не давая опуститься до уровня «что естественно, то не безобразно».
Сара нагло скалилась, а я, проглотив рвавшуюся с губ грубость, дёрнул бровью.
– Ну и?
– Да захотелось мне что-то командирскую попку оценить. – Пройдя к боковой стене, Сааринен бесстыдно завалилась на такую же полку рядом.
– И как, оценила?
Она рассмеялась, принимая ещё более развратную позу, выгибаясь так, что соски небольшой груди встали торчком.
«Ах, ты ж, мать!» – выругался я, чувствуя предательское шевеление в паху. Ну не привык я к такому, хоть убей не привык!
– Ага, попка – класс, в моём вкусе, – продолжала изгаляться эта стерва.
Плюнув, я сполз с полки и боком, но с гордо поднятой головой, стараясь не отсвечивать напрягшейся интимной частью тела, удалился из сауны. Уже в дверях меня догнал нахальный свист чертовки.
«Мля, но я же не железный! – думал я, натягивая в раздевалке форму. – Нет, я не мальчик, не умеющий сдерживать своё либидо. Два-три месяца без женщины – не проблема, могу вполне провести, при этом не пытаясь лезть на стенку, но когда вот так: красивая голая деваха в двух метрах от тебя, а капельки пота медленно стекают по загорелой коже, по ложбинке грудей, по крутым бёдрам… Тьфу, не туда опять занесло! Хочется волком выть».
