Марита, так её звали.
Мы встречались каждый день, всю ту неделю, что оставалась мне в Испании. Ничего такого у нас не было, ну, вы понимаете, что называется – по-взрослому. Нет, просто гуляли, болтали обо всём. А под конец, уже перед самым отлётом, она просто сказала:
– Приезжай, Паш…
Я приехал через год. Марита ждала меня в аэропорту. Похорошевшая и повзрослевшая, она бросилась мне на шею, я подхватил, закружил, крепко поцеловал, не отпуская с рук. Моя испанка. И опять у нас ничего не было дальше поцелуев и бесконечных прогулок по городу и набережной. Улетал я с лёгким сердцем и твёрдым намерением. Думать о проблемах, которые возникнут в моём родном Управлении, не хотелось категорически. А потом меня занесло сюда…
Я смотрел на Сару и понимал, что в ней с каждым разом вижу всё больше черт Мариты.
Сааринен ушла, а я остался в глубокой задумчивости, слишком сильные нахлынули воспоминания, которые всеми силами старался… нет, не забыть, такое не забудешь, просто загнать в самый отдалённый угол. Решительно тряхнув головой, я отбросил посторонние мысли. Сейчас надо сосредоточиться на предстоящей операции флота.
Поднявшись на мостик, я козырнул паре матросов на посту. Почти столкнулся с Костюшенко. Тот, вопреки обыкновению, приостановившись, поприветствовал:
– Майор.
Я аж дар речи потерял. Неужели чванливый старпом признал меня полноправным членом команды, а не бесполезным временным балластом? Чудеса. Оправившись от потрясения, кивнул в ответ.
О’Кифф, сменив старпома, был уже на посту. Поздоровавшись, я поинтересовался:
– Как обстакановка?
Улыбнувшись незамысловатому каламбуру, он махнул рукой в сторону развернувшейся голограммы:
– Смотри сам.
А посмотреть было на что. Концентрация ударной группировки уже была произведена. Во время «Ч» она нанесёт одновременный удар по всем аванпостам необронов. Грозная сила. Целая эскадра: четыре крейсера и двенадцать фрегатов. Плюс тринадцатый – «Стойкий». Однако, если учесть, что командование не исключает вероятности встречи с линкором необронов, каким считают «Властелин», то количество сил отнюдь не избыточно.
Не отрываясь от осмотра эскадры, спросил О’Киффа:
– Сколько ещё?
– Примерно час, – бросил он мимолётный взгляд на запястье.
– Пора облачаться, – стукнул я по-дружески Кернея по плечу. – Скоро наступит момент истины, – намекнул на свои предчувствия.
Кэп суеверно постучал по пульту и усмехнулся:
– Не каркай.
– А тут каркай не каркай… – пробурчал я, уходя.
Полностью экипированный в десантную броню, я вернулся на мостик. Дежурная смена, кэп – все были в лётных скафандрах. Бронешторки в боевом положении плотно закрывали иллюминаторы. Корабль был готов к бою.
– Пятнадцатиминутная готовность! – это О’Кифф.
Боевые группы начинают разгон. На голограмме видно, как они постепенно отдаляются друг от друга, расходясь по векторам прыжков.
– Пять минут! Полная боевая готовность!
Взревели баззереты. Корабли синхронно исчезли, запустив ССД, через несколько минут они будут в системах. А напряжение всё нарастает.
– Группы в системах, переход штатный, сбоев и неполадок нет, – слышен доклад с БП-1.
– Что дроны?
– Тишина, командир!
Снова молчание, нарушаемое лишь шумом корабельной вентиляции и лёгкой дрожью прогретых двигателей.
– Боевые группы вошли в огневой контакт с противником!
– Сигнал от дронов?
– Нет, командир. – И вдруг размеренный тон оператора резко подскочил, и он затараторил: – Есть! Есть сигнал! Регистрирую направленную передачу, вектор вне разведанных систем!
О’Кифф бросил на меня острый, внимательный взгляд и тут же переключился на пост РЭБ:
– Систему определить можем?
– Нет, командир. Для точного позиционирования нужны данные от трёх, лучше четырёх дронов. – Оператор снова прервался и через секунду: – Есть второй сигнал! Вывожу на схеме пересечение векторов.
На голограмме высветилась часть скопления в пересечении двух светящихся зеленоватым коридоров – векторов сигнала. С учётом погрешностей в эту зеленоватую область попадало несколько звёздных систем.
Оценив схему, О’Кифф резко бросил:
– Если в течение пяти минут не будет сигнала от других дронов, прыгаем в систему с большей процентной вероятностью.
– Есть, командир! – откликнулся Волков.
Однако через пару минут снова раздался радостный крик оператора:
– Третий сигнал! Система определена, командир! Вероятность девяносто – девяносто пять процентов.
– Волков, прыжок!
– Есть, командир!
Я выжал кнопку интеркома:
– Сара, что у вас?
– На месте, майор.
– Всё. Мы в игре. – Вот он, момент истины.
Корабль вздрогнул, набирая скорость. Ощутимо повело назад, пришлось вцепиться в поручень БИЦа, чтобы не упасть. Волков дал максимальный разгон. Прыжок, несколько минут, вспышка. Всё, мы в системе. Приглушённый свет мостика, напряжённая фигура капитана, словно восковая, в таком освещении.
– Стеле! Посты, доклад!
– БП-11: переход норма, дрейф незначительный, сбоев в работе навигационного оборудования нет!
– БП-10: норма, система «Бастион» – активный режим.
– БП-20: норма, орудия приведены в боевую готовность.
– БП-31: норма, ядро стабильно, ресурс двигателей девяносто два процента.
– Командир! – вдруг завопил оператор радиотехнического поста. И столько всего было в этом вопле, что все невольно замерли. И удивление, и возбуждение, даже какая-то радость пополам с недоверием. – Регистрирую передачу на аварийной частоте! По кодам это «Эрестфер»!
Буквально тут же всё на мостике пришло в движение. Нет, никто не выражал бурный восторг, но взгляды были красноречивы, у людей появилась пусть призрачная, но надежда.
– Где они, связь с ними есть? – О’Кифф сильнее сжал поручень.
– Нет, командир, это аварийный автоматический маяк. Сигнал идёт со спутника третьей планеты.
– Волков, самый полный! Мы должны там оказаться как можно быстрее! – Керней обернулся ко мне: – Влад, эвакуация на тебе.
Я кивнул, а кэп продолжил раздавать указания:
– Полное сканирование системы, мне нужно точное местоположение базы необронов и кораблей в системе!
– Командир, противник на орбите третьей планеты!
– Класс?
– Командир, цель условно обозначена как основной корабль-необрон.
