– Прыжок на «Ведьме».
Керней аж закашлялся:
– Кхм, да, ну не завидую я тебе. Какая серия?
– Двадцать вторая, – ответил я нейтральным тоном, стараясь скрыть удивление от такой реакции даже от несгибаемого О’Киффа.
– Ну эта ничего, одна из новых, – справившись с эмоциями, даже несколько снисходительно прокомментировал мой ответ капитан. – У меня первые, в учебке, были на девятой, но это нам старьё спустили, тогда уже тринадцатые приняли на вооружение. Но их быстро списали, дефект какой-то вылез, на боевые я уже на пятнадцатой прыгал, а ты?
Я порылся в памяти Комарова, затем уверенно произнёс:
– Не, пятнадцатые видел, но не прыгал, к нам как раз новую восемнадцатую серию прислали, тренировочные уже на них делали, а на боевые на девятнадцатой, точно помню, у них ещё станок турели громоздкий такой был.
– Да, да, да! – перебил меня Керней. – Помню, как же, под новое техзадание, для возможности крепления УРО, спаренного с автоматом.
– Точно! – улыбнулся я воспоминаниям.
– Не, двадцать вторая неплоха, недаром её уже лет пять не меняли, – подытожил О’Кифф. – Новее только двадцать пятая, но она пока только в одной бригаде полевые испытания проходит. Кстати, соседи наши, во 2-й оперативной три их батальона, зачищать Севен они будут.
– Влад, – отвлекла меня Сааринен, тронув за плечо.
Я обернулся, ловя взгляд больших зелёных глаз. Её рука осталась на моём плече, лишь ладонь чуть напряглась, кончиками пальцев цепляясь за выпуклый наплечник, не давая руке соскользнуть. В боевой броне, без шлема, с коротким ежиком рыжих волос, с этим пронзительным взглядом, легкой полуулыбкой, скульптурной линией вздёрнутого подбородка, резко очерчивающей овал лица, она была красива, но красива, как, наверное, красиво оружие, совершенное в своём предназначении убивать… Я очнулся от мысли, что уже целую минуту стою и молча смотрю на неё, а понимающая полуулыбка действительно не сходит с её лица. Моргнув и на секунду опустив глаза, что помогло мне собраться с мыслями, я посмотрел на неё снова:
– Да, Сара, что?
– Ну, – прищурилась она, отпуская моё плечо, – группа в броне, пора цеплять «Ведьм».
– Гм. Ну да, – почувствовал я лёгкую неловкость за минутный ступор.
По дороге уловил долгий косой взгляд от Кары, которая хоть и не участвовала в высадке, но болталась здесь же, имитируя какую-то деятельность возле «Циркона». Поджав губы, я подумал, что пора с этим треугольником что-то делать. А уж когда поймал и парочку других взглядов, но уже сопровождающихся ухмылками, от не менее наблюдательных товарищей, то желание переросло в настойчивую необходимость. Не хватало только приписать мне парочку любовниц среди подчинённых, народная молва – вещь такая. А ещё сейчас на борту молодая шаарши, взятая на корабль по моему распоряжению. Скоро, тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, ещё и симпатичную катри подберём. И ведь только дай повод, к гадалке не ходи, припишут мне наличие гарема, да ещё и обсуждать, подхихикивая, будут, что мало Комарову пары землянок из спецназа, видишь, на экзотику потянуло. Нет, с этим вопросом надо решать жёстко и чётко.
С группой пошли к нетерпеливо бьющему копытом интенданту. Для удобства транспортировки вскрыли люк прямо к седьмой ячейке в настиле палубы. Упакованные комплексы поднимали талью, аккуратно выставляя прямоугольные контейнеры на палубу. После девятого комплекса, подбив «бабки», мы с Михалычем ударили по рукам, я расписался в ведомости о передаче со склада, одновременно в разрешении на передачу, подписанном О’Киффом, к которому ушлый дядька уже успел сгонять, и, передав устные заверения во всевозможных усилиях по сохранности вверенного оборудования, с облегчением отправил интенданта восвояси.
– Ну что, хлопцы. Приступим, – оглядел я присутствующих.
Стоящие передо мной, почти двухметровые в высоту контейнеры будили лёгкую дрожь: ещё бы, если Комаров на них прыгал, то для меня сие технологическое чудо было в диковинку. Нет, уже по опыту, как только мои руки коснутся «Дуги», память и навыки майора проснутся и очень скоро станут мне как родные, но сейчас ещё всё было для меня ново и незнакомо.
Подойдя к первому, я положил руку на матовую грань, отключая мысли, словно со стороны, с интересом смотря, как моя рука привычно скользнула ниже, щёлкая замком, к ней присоединилась вторая, раздвигая створки. Щелчки крепежей внутри – и вот, уже перераспределив нагрузку на экзоскелет, на руки ложится «привычная» тяжесть комплекса. Оглянувшись на остальных я скомандовал:
– Не стоим, кто забыл порядок снятия с консервации, делай как я. Тестовая таблица с внутренней стороны контейнера, порядок юстировки двигателей и калибровки навигационного компа там же.
Тишину ангара тут же разорвала дружная суета. Подавая пример, я поочерёдно, снизу вверх начал крепить массивные части комплекса на элементы брони. Когда дело дошло до спины и плеч, на помощь пришла Сара, сначала она мне помогала правильно установить и подключить комплекс к разъёмам брони и кабели для вывода навигации на забрало шлема, потом уже я ей. Чем-то это было похоже на складывание парашюта в войсках моей реальности, не процесс, конечно, а сам принцип, сначала вдвоём складываем мой, затем, также вдвоём, твой, на ходу проверяя друг друга, исключая возможность ошибки.
В тестовом режиме прогнал информацию с компа, сверяясь с нормативными значениями по таблице. Затем центровка и юстировка двигателей, калибровка навигационной системы. Рядом, за выносным дисплеем Сааринен, ей на экран выдаются те же значения, что и мне на забрало, она не менее скрупулёзно сверяет значения теста с допусками по нормативу. Десятки таблиц, сотни значений. Долгий, нудный, монотонный процесс. Но любая ошибка – и поверхности планеты достигнет лишь небольшая часть обгоревших останков, поэтому никто не жаловался.
Где-то на заднем фоне проскакивает сообщение от О’Киффа. До Севена около часа хода. Отмечаю в памяти, но не отвлекаюсь, теперь уже я дублирую настройки комплекса Сары.
Долго, не долго, но к выходу на орбиту Севена мы были готовы. Оглядев своё воинство, я еле слышно хмыкнул. В полном обвесе десантники стали напоминать каких-то трансформеров, какими я их помнил в своём детстве, словно собранных из различных геометрических фигур, игнорирующих кривые линии.
– Сурово смотримся, братва! – осклабился наш щитоносец, уже старлей Уилард.
– Ну да, ну да. Челябинские мужики, однако, – пробормотал я в сторону. Окинув взглядом палубу, остановился на всё ещё болтающихся неподалёку посторонних в лице Седых и пары любопытных матросов из корабельной команды. Цыкнул на матросню, шуганув: – Брысь отсюда!
Молодых и любопытных сдуло как ветром. На душе сразу потеплело, уважают, черти. После той истории с Лин на электромеханическом посту, с от души изнасилованным мной вахтенным, опасливого уважения в команде прибавилось, да и исполнительность резко пошла вверх.
Тяжёлым взглядом впился в Кару, отчего она рефлекторно попыталась спрятаться за ящиками.
