Спускаясь к водопаду Белой Леди, я обратила внимание на то, что низкие перильца подвесного моста в одном месте были заменены толстым фанерным листом. На этом участке высота была вполне приличной и, опасливо заглянув вниз, я почувствовала, как к горлу подступила дурнота.
Маргарет, заметив сломанные перильца, равнодушно пожала плечами и разъяснила просто:
– Овцы, наверное. Время от времени они забредали сюда, некоторые срывались вниз.
Постояв у водопада, мы с кузиной быстро замёрзли в своих тонких платьях. Погода весной обманчива, а мне вовсе не хотелось, чтобы Маргарет слегла с простудой. Это бы означало, что нам придётся провести в Хиддэн-мэнор больше дней, чем я планировала. В глубине души я была уверена, что скоро Маргарет наскучит гостить в мрачном поместье отца и мы благополучно отправимся домой.
В дом мы вернулись много позже, чем рассчитывали, но оказалось, что мистер Вордсворт и его гость всё ещё предаются своим занятиям в библиотеке. Отослав Маргарет наверх, переодеться и немного отдохнуть, я отправилась в кухню, чтобы попросить у миссис Дин для неё грелку, наполненную горячей водой. Камины в наших комнатах всё ещё не были растоплены, и это, несомненно, являлось большим упущением со стороны Абигайль, о чём я тоже не собиралась молчать.
Миссис Дин, как водится, разохалась и пообещала как следует отругать ленивую работницу, а сама тем временем достала с верхней полки огромную резиновую грелку в вязаном шерстяном чехле.
Наполняя её горячей водой, она, приветливо улыбаясь, расспрашивала меня о нашей сегодняшней прогулке. Услышав, что мы побывали в Лидфордском ущелье, кухарка заметно нахмурилась и бросила на меня странный взгляд, который я не смогла разгадать.
– Мисс Пристли, вы бы не ходили туда больше, – наконец хмуро сказала она и принялась ожесточённо месить тесто для мясного пирога к ужину. – И мисс Маргарет туда тоже ходить не следует.
– Почему же, миссис Дин? – с благожелательной улыбкой спросила я, ожидая услышать от неё очередной рассказ о местных суевериях. – Вы хотите мне поведать о том, что деревенские видели там призрак?
– Значит, кто-то из горничных уже рассказал вам? – хмуро констатировала миссис Дин. – У Абигайль язык длиннее, чем дорога до Плимута.
– Нет, Абигайль мне ничего не рассказывала, – покачала я головой с лёгким раздражением. Всё-таки слуги неисправимы – если у них есть хоть малая толика свободного времени, то вместо работы они будут чесать языками и выдумывать небылицы. – И я не ожидала, если честно, что вы, миссис Дин, будете потворствовать распространению нелепых слухов.
– То есть вы ничего не знаете про мадемуазель Фавро? – удивлённо воззрилась на меня кухарка, оставив комок теста в покое и отряхивая руки от муки.
– А что не так с мадемуазель Фавро? – спросила я, не сразу вспомнив, что так звали личную горничную миссис Вордсворт, высокую суетливую женщину с тонкими бесцветными губами.
– Семь лет назад, сразу после вашего отъезда, Мадлен Фавро повстречала призрак Белой Леди в Лидфордском ущелье и сорвалась вниз. Она пролежала на дне ущелья три дня, прежде чем её нашли, и всё это время там слышали жалобный плач вперемешку с хохотом, – сказала миссис Дин и перекрестилась.
Глава 3
2014 год. Джо Уайт
Дом пребывает в очень запущенном состоянии. Такова судьба многих архитектурных сооружений Англии, которые за две войны прошлого века лишились своих хозяев и по какой-то причине не попали под опеку Национального траста.
Согласно документации, которую получил при покупке участка вместе с домом мистер Крюгер, поместье Хиддэн-мэнор занимает более ста пятидесяти акров земли. На его территории помимо большого четырёхэтажного дома располагается также обширный сад, полуразвалившиеся хозяйственные постройки и отдельное строение с протекающей под ним подземной рекой. Страшно представить, сколько финансовых вложений понадобится для возвращения к жизни этого исполина.
Нашарив во внутреннем кармане сумки тяжёлую связку ключей я, помедлив пару секунд, вставляю самый крупный из них в сердцевину заржавленного замка. Несмотря на то что ключ, вопреки ожиданиям, довольно легко поворачивается в гнезде, ворота сопротивляются мне. После продолжительных усилий я всё же распахиваю неподатливые створки и проникаю на территорию поместья. Жалобный скрип, который издают ворота, заставляет меня вздрогнуть.
Подъездная аллея, ведущая к парадному входу, заросла дикими травами и бурьяном. Судя по всему, здесь давным-давно никого не было – дорожка, мощённая растрескавшимся камнем, почти не видна под плотным растительным ковром. Кое-где ветви разросшихся деревьев склонились так низко, что мне приходится пролезать между ними, рискуя испортить новый кашемировый джемпер.
Преодолев последние препятствия, вскоре я оказываюсь перед высокой дверью парадного входа и теперь могу ближе рассмотреть особняк.
Думаю, что здание было возведено в соответствии с ранним георгианским стилем в его классическом понимании, задолго до расцвета эпохи регентства. Симметрично расположенные большие окна дома кое-где даже сохранили остатки стекла, что довольно удивительно для строения, простоявшего заброшенным, по самым скромным подсчётам, более пятидесяти лет.
Фасад дома покрыт плотным ковром плюща и кустарникового ломоноса, но я вижу, что из гранитных плит возведён только первый этаж здания, для строительства остальных использовался кирпич. Четвёртый этаж с круглыми слуховыми окнами почти разрушен; крыша, судя по всему, провалилась совсем недавно. Дверь, перед которой я стою, обита листами тонкого железа, один из них отогнут и под ним виднеется изъеденное жучком дерево.
На первом этаже дома лишь несколько окон заколочены, остальные же доступны для проникновения, и на миг меня охватывает тревога – так ли пуст и необитаем дом, который я намереваюсь посетить в одиночку? Обычно я осматриваю территорию проекта совместно с ассистентом, честолюбивым и дьявольски работоспособным Абрахамом Чейзом, но в этот раз я не захотела никого брать с собой, и он должен прибыть сюда лишь завтра, вместе с остальной группой.
Особо размышлять уже некогда – вечер близится к своему завершению, скоро здесь станет совсем темно, а мне ещё предстоит возвращаться в гостиницу по безлюдной дороге. Вдруг за моей спиной раздаётся хриплый вскрик и я, резко обернувшись назад, охаю от острой боли, пронзившей шею.
На заросшей густой травой лужайке, некогда бывшей газоном, сидит крупная сорока. Она, наклонив голову чуть вбок, некоторое время с нахальством меня разглядывает, а затем, приоткрыв клюв, снова издаёт хриплый звук, так напугавший меня.
Сплюнув от досады, я поворачиваюсь к двери и, больше не колеблясь, всовываю самый маленький из связки ключ в замочную скважину. Не сразу, но дверь мне открыть удалось. Внутри замка раздался отчётливый щелчок, а затем дверь чуть подалась вперёд. За столько лет, петли, конечно, проржавели насквозь, и я с огромным трудом сумела открыть дверь настолько, чтобы протиснуться внутрь. Сорока, наблюдающая всё это время за моими попытками проникнуть в дом, снова разражается хриплым стрекотанием и я, повернувшись к дверному проёму, громко говорю: «Убирайся к чёрту!», сама не ожидая услышать в своём голосе неуместную ярость.
