— Капитан, случилось чудо! — крикнула Сирена-Сью из вороньего гнезда. — Вспышки погасли из-за облаков, и ветер такой сильный, что корабль плывёт на всех парусах!
Пиратки и моряки ликовали. Рыжая Салли благоговейно смотрела в небо. Коннер же удивился такой резкой перемене погоды в их пользу — уж слишком удачно всё складывалось.
— Алекс, перестань! Я же сказал — никакого волшебства!
Сестра невинно пожала плечами.
— Я ничего не делала. Наверное, это какой-нибудь тропический шторм.
— Ага, конечно, — фыркнул Коннер. — Ветер не может двигать тучи в одну сторону, а корабль — в другую!
Рыжая Салли снова пристально вгляделась в небо и заметила необычное природное явление, о котором говорил Коннер.
— Ага, — сказал он, — я забыл упомянуть, что моя сестра владеет магией, но не поощряйте её! Это мой рассказ и мой сюжет. Я сам могу помочь вам добраться до Праворуляндии и победить Дымного Дэвида.
Коннер в гневе покинул верхнюю палубу и встал рядом с адмиралом Джейкобсоном на носу корабля. Рыжая Салли сразу смекнула, что к чему. Она неспешно подошла к Алекс и облокотилась на борт.
— Мужчины, — со вздохом сказала она. — Вечно им нужно чувствовать себя главными.
— Я сама виновата, — призналась Алекс. — Он недавно просил моей помощи, а я его пристыдила. Теперь он хочет доказать, что может справиться без меня.
— Правило номер один на моём корабле: никому из женщин не дозволено подчиняться приказам мужчин, — заявила Салли.
— Такое правило я поддерживаю, — сказала Алекс.
— Раз так, то как твой капитан я приказываю тебе оставить для Дэвида несколько подарочков от нас, — проговорила Салли. — Если ты понимаешь, о чём я.
Алекс и Рыжая Салли улыбнулись друг другу — конечно, Алекс поняла, что имеет в виду капитан. Она повернулась в ту сторону, где на горизонте виднелся флот, и направила палец на море. Позади корабля над водой поднялись несколько острых скал.
— Умница, — улыбнулась Салли.
Преграда на пути неприятельского флота и ветер помогли «Долли-Ламе» оторваться от погони. Вскоре дым от парусов еле виднелся вдали.
«Долли-Лама» плыла всю ночь, и к рассвету на горизонте показались Попугайские острова. К сожалению, при свете дня корабль снова оказался на виду, и пиратский флот возобновил преследование.
«Долли-Лама» вошла в узкий пролив между Попугайскими островами, и члены команды поняли, почему Коннер придумал им такое название. На каждом острове было полным-полно разноцветных птиц. Зрелище это было красивое, но чем дальше продвигался корабль по проливу, тем громче кричали эти птицы. Они будто хотели привлечь к себе внимание команды, и каждая пыталась перекричать другую. Когда корабль доплыл до середины пролива, гомон стал просто оглушительным. Все на корабле закрыли уши и застонали.
— Заткнитесь! — завопил Коннер.
— Заткнитесь! Заткнитесь! — передразнили его птицы. — Заткнитесь! Заткнитесь!
Алекс не могла больше выносить этот шум. Она щёлкнула пальцами, и с неба посыпалось зерно. Все птицы разом слетели с деревьев и принялись клевать зёрнышки. Наконец-то воцарилась тишина. Коннер бросил на сестру взгляд, но на этот раз благодарный.
— Ну ладно, немного магии нам не повредит. Но ничего сверхъестественного — команда «Долли-Ламы» тоже должна быть при делах.
У адмирала Джейкобсона, который наблюдал за птицами, поедающими зерно, неожиданно задорно блеснули глаза.
— А знаете, дождевые черви прочищают птицам кишечник, — проговорил он. — Может, устроим флоту Дэвида помётный шторм?
Близнецы переглянулись с заговорщическими улыбками.
— Ой, Коннер, — выпалила Алекс, всплеснув руками, — пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, можно я наколдую дождевых червей?
— Ага, давай! Лучше не придумаешь.
Алекс запрыгала от радости и снова щёлкнула пальцами. С неба посыпались дождевые черви, и птицы с радостью принялись уплетать угощение. Адмирал и близнецы рассмеялись, представив, как птицы загадят пиратские корабли.
Несколько часов спустя «Долли-Лама» вышла из пролива и поплыла мимо Острова черепов. Вид его наводил страх, в воздухе над ним стелился плотный слой тумана. Берег был не песчаный, а скалистый со множеством жутких пещер, зияющих тёмными провалами. Тут и там на земле лежали огромные камни, похожие на крупные человеческие черепа. Алекс готова была поклясться, что они наблюдали за ней, когда корабль проплывал мимо.
— Эй, Коннер, смотри, — позвала брата Алекс. Она кашлянула, и все черепа затянули грубоватую песенку какой-то музыкальной группы, которую близнецы слышали по радио.
Ах, детка, не играй со мной никогда,
Я сгораю от страсти и от стыда,
И любовь моя — птица вольная!
Мотыльком в огонь я к тебе лечу,
Только об одном я спросить хочу,
Позабыла я — как зовут тебя?
Близнецы хохотали до колик. А вот остальные на корабле кричали от страха и тыкали пальцами в поющие черепа.
— Это дьявольская музыка! — закричала Венди-Вырвиглаз.
Пиратки принялись креститься, глядя на остров, и бросать в черепа камни. Алекс поняла, что немного перегнула палку, снова кашлянула, и черепа замолчали.
Как только остров остался позади, Коннер вне себя от радости побежал к Салли на верхнюю палубу.
— Ну всё, мы миновали Остров черепов! Пора взять право руля! — скомандовал он.
— И если мы будем всю ночь плыть вправо по кругу, то найдём Праворуляндию? — уточнила Салли.
— Скорее Праворуляндия найдёт нас, — поправил её Коннер.
Капитан отошла от штурвала, предлагая Коннеру занять её место.
— Не окажете ли мне честь, командор Бейли? — поинтересовалась она.
— Ох чёрт, — пролепетал Коннер, — конечно!
Коннер и машину-то ни разу не водил, поэтому не собирался упускать возможность постоять у штурвала пиратского корабля. Он положил руки на колесо и — он готов был в этом поклясться! — ощутил, как бьётся сердце корабля. Это было восхитительное чувство: малейшее движение могло изменить курс судна и судьбу всей команды. Он вспомнил те ощущения, что испытывал, когда писал рассказы, только это было в десятки раз сильнее. Он проживал приключение, которое раньше существовало лишь в его воображении.
Конечно, когда тебя преследует целый пиратский флот, полный злобных пиратов, управлять кораблём — удовольствие сомнительное, но Коннер всё равно был в восторге. С той самой минуты, как они здесь оказались, он и сердился, и расстраивался, и волновался, и боялся, но радость от пребывания в созданном им мире не проходила. Он хотел, чтобы каждому автору удалось испытать такие же чувства.
Когда солнце стало клониться к закату, волны вокруг «Долли-Ламы» окрасились в золотые полосы, как шкура зебры. Коннер до предела повернул штурвал вправо и привязал его, чтобы удержать на месте.
