Сходить с ума не хотелось. И я углубился в параграф.
_______________________________________________
«Что я делаю? – подумал я. – Шуточки все пьяные, ирония… Но ведь я – труп. Все. Я стал трупом. Меня нет».
– Меня нет? – спросил я сам себя.
И испугался отвечать честно.
_______________________________________________
Любовь – это ясность…
Я уже говорил это или нет?
Раз… Два… Три… Проверка…
Говорил?
Если и да, то не грех повторить.
Любовь – это ластик, вот, что я вам скажу. Резинка стиральная. Стирает все лишнее, наносное, глупое… Написанное жизнью впопыхах, неумело, зря. Остается только сто́ящее, настоящее, для будущего нужное.
Я это тоже уже говорил? Или нет?
Да какая, к черту, разница!
Мне пятьдесят лет. Я – мастер своего дела: таких, как я, звукорежиссеров – днем с огнем, да и то не факт, что отыщешь. И я вынужден работать в этом идиотском театре и глядеть на то, что все они называют, блин, «театральным искусством», и еще выслушивать этих сосунков, которых по недоразумению называют режиссерами:
– Вы не могли бы микшировать помягче…
– По жопе бы тебе дать потверже, – хочется мне им ответить.
А я вынужден – вынужден!!! – молчать.
У меня есть вполне себе взрослый сын, который воспринимает жизнь как счастье, и совсем не любимая жена, которая понимает жизнь, как преодоление.
Всей этой компанией мы живем в квартире, которую я ненавижу ровно так, как заключенный – одиночную камеру. Я прихожу туда, как в тюрьму. Я ненавижу нашу кухню, в которой вынужден сталкиваться с женой; наш коридор с облезающими обоями; туалет, на стене которого отклеились две кафельные плитки, и они никогда – никогда!!! – не будут приклеены; свой кабинет, в котором валяются диски, книжки вперемешку с носками, и где никто и никогда – никогда!!! – не будет убираться…
У меня есть некоторое количество денег и связей. Что тоже вовсе не лишне.
И, наконец, главное. У меня есть женщина, которую я хочу видеть каждую секунду, с которой хочу стареть и чувство к которой никогда не будет похоронено на кладбище чувств. Никогда! – я это знаю точно.
Кончились хождения по граблям! Кончились! Что там впереди? Луг? Лужайка? Море? Что?
Не важны все эти метафоры. Впереди – жизнь новая. Новая совсем – вот что важно.
Итак. Что необходимо из того, что есть в моей жизни?
Моя профессия. Мой сын. Деньги, связи. И – женщина. Моя женщина. Конечно.
Остальное надо просто вышвырнуть из жизни. Оно лишнее. Дурацкое и лишнее.
Я этого не понимал раньше?
Я это понимал всегда.
Почему я ничего не менял?
Потому что жизнь человека – это его привычки. Хочешь менять жизнь – меняй привычки. Вот и все.
А это трудно чрезвычайно. Потому что привычки притворяются жизнью, и тебе кажется, что если ты их отменишь, то автоматически отменится и жизнь. Вот и держимся за старые привычки – держимся за жизнь.
Но когда приходит любовь – она ластик. И все лишнее – лишнее. Понимаете? Это очень важно в жизни: все лишнее воспринимать именно как ненужное.
Для этого нужна любовь.
И тогда все становится просто.
Мне кажется, я это уже говорил…
И тогда ты просыпаешься однажды утром и понимаешь, как изменить все то, что тебя достало.
И все становится легко и понятно.
И нужно-то всего пару шагов… Всего-то пару, чтобы все лишнее исчезло, а осталось только то, что необходимо.
Как же это важно – жить так, как хочется тебе! Не так, как принято; не так, как диктуют какие-то смутные нормы; не так, как надо; не так, как требуют; не так, как ты привык, в конце концов…
А вот именно так, как хочется тебе!
Все, что для этого нужно, – осознать свое желание и действовать!
Желание – это не мечта. Это действие. Знаешь свое желание – действуй!
Поверь себе и – вперед!
Пару шагов, и у тебя начнется хорошая, желанная, новая ТВОЯ жизнь.
Пару шагов – пару нервных разговоров.
Всего пару – это так мало.
И всё!
Всё-о-о-о-о!!!
Ты вырвешься на свободу из плена привычек. И никто – никто! – не сможет помешать тебе.
Как же я благодарен тебе, дорогая моя Ирма Стук, за это понимание, которого не было бы без любви. А теперь оно есть.
Есть понимание желанной свободы.
И я сделаю эти два шага. И мне никто не помешает. Я точно знаю: никто.
Я уговариваю себя?
Да. В какой-то мере. Потому что это очень страшно: менять жизнь. Кардинально. Менять в ней все привычное и начинать новое.
Два шага. Всего лишь.
И я их сделаю.
_______________________________________________
День пролетел туманно.
Семен Витальевич спросил меня:
– В чем своеобразие поэзии Маяковского?
Я ответил вопросом:
– Если своеобразие поэзии можно сформулировать в нескольких словах, то что ж это за своеобразие? Я могу вам, конечно, рассказать про рифму и усеченные строки – только это ведь ничего не объясняет, правда?
Витальевич начал ругаться… Как всегда, короче.
Потом меня еще на каком-то уроке вызывали… Не помню…
Потом полаялись с лопоухим Сашкой, даже потолкались немножко.
Туманно все. Туманно. Жду вечера. И боюсь.
А секса не надо бояться – его надо ждать и хотеть.
А я боюсь. Боюсь, что у меня что-нибудь не получится, что Ирке не понравится…
Боюсь и хочу. Так бывает?
Я решил действовать так.
Купить водки. Выпить. Прочитать Ирке какое-нибудь свое стихотворение для храбрости.
А дальше?
Дальше происходит что-то такое в тумане.
А потом мы лежим, смотрим в потолок и говорим про любовь.
По дороге домой я решил зайти в аптеку, купить презервативы.
Понятно, что никогда в жизни я не покупал презервативы и мне было здорово не по себе.
Но я убеждал себя в том, что это обычное дело.
Я ошибался. Я забыл, что если тебе шестнадцать лет, то практически любая покупка – это проблема.
Не так давно я покупал кроссовки – ничего особенного, казалось бы, – не водка, не презерватив.
