– Где тебя носило? – возмутился Майкл.
– Опаздываете, – укорила мисс Дюбарри.
– Мы уж и не надеялись, – сказал Тони.
– Официант! Еще два стула!
Они наконец уселись. Мисс Лафосс незаметно руководила процессом, и мисс Петтигрю обнаружила, что сидит в непосредственной близости от зеркала. Она бросила в него быстрый взгляд, но больше по привычке, а не по необходимости. Мисс Дюбарри зашептала ей:
– Я так счастлива! А все из-за вас. Не забудьте, вы обещали прийти в салон!
Мисс Петтигрю так и не поняла, к чему относилась эта страстная благодарность, но она тронула ее почти до слез. Она снова засияла.
Однако близость Тони постепенно наполнила ее необъяснимым чувством неловкости. Она отчаянно пыталась вспомнить, что наговорила ему во время их первой встречи, но тщетно. Единственное, в чем она была уверена, – это что она вела себя невероятно грубо, совсем не в своей обычной манере. От этих мыслей ее бросило в жар. Отбив первую волну приветственных реплик, она робко повернулась к нему и тронула за рукав. Тони ободряюще улыбнулся.
– Сегодня днем, – негромко, запинаясь, сказала мисс Петтигрю. – Боюсь, я была с вами невежлива. Я не помню точно. Но я вполне уверена. Я не знаю, что сказать… Боюсь, мисс Лафосс все же права. Все дело в том напитке, который вы мне предложили. Я оказалась к нему непривычной, и он немного смешал мои мысли. Мне очень стыдно. Умоляю вас меня простить. Я вовсе не хотела обидеть вас.
– Невежливы? – переспросил Тони. – Со мной?
– Да.
– Когда же?
– Ранее сегодня.
– Не помню такого.
– Во время нашего разговора.
– О, разговор был выдающийся.
– Но не очень вежливый.
– Я не вожу знакомства с вежливыми женщинами, поэтому не могу сказать, являетесь ли вы таковой. Впрочем, если вы ей не являетесь, этого я тоже не узнаю.
– Прошу вас, – разволновалась мисс Петтигрю. – Это серьезный вопрос.
– Это серьезный ответ.
– Вовсе нет!
– Что – нет?
– Не серьезный.
– Конечно же, несерьезный.
– Но вы же только что сказали обратное.
– Я не говорил ничего подобного. По-вашему, я и посмеяться не могу?
– Я не утверждала, что вы не можете смеяться.
– Вы на это прозрачно намекнули, – сказал Тони сердито. – Я что, похож на Генриха?
– Генриха! Какого еще Генриха? – вскричала мисс Петтигрю. – Какое отношение к этому имеет Генрих?
– Вы сказали, что я никогда не смеюсь.
– Я сказала, что вы отвечаете несерьезно.
– Разумеется. У меня-то «Белый корабль» не утонул.
– Да что же это! – взмолилась несчастная мисс Петтигрю. – О чем вы говорите?
– А я-то думал, – заявил Тони с видом глубокого разочарования, – что вы образованная женщина.
– Причем тут это?
– Вы что, никогда не слышали о Генрихе Первом?
– Разумеется, я о нем слышала, – горячо сказала мисс Петтигрю.
– Зачем же вы тогда делаете вид, что не слышали, и нарочно сбиваете меня с толку?
– Я вовсе не делала такого вида. Это вы пытаетесь меня запутать.
– Запутать? В чем?
– В разговоре о сегодняшнем разговоре.
– Но мы не разговаривали о сегодняшнем разговоре.
– Конечно же, разговаривали.
– Минуточку, – сказал Тони. – Давайте остынем немного. Соберемся с мыслями. Повнимательнее. О чем же мы разговаривали?
– О моей невежливости.
– Тогда зачем, – устало произнес Тони, – вы приплели сюда историю?
– О! – воскликнула мисс Петтигрю.
Она беспомощно уставилась на него. Тони смотрел прямо перед собой. В мисс Петтигрю отчаяние боролось с раздражением. Внезапно до нее дошло. Она хихикнула.
– Молодой человек, – сказала мисс Петтигрю. – Мне кажется, вы надо мной подшучиваете.
Тони посмотрел на нее.
– Той же монетой, – сказал он с хитрецой.
– Не знаю, о чем это вы, – сказала мисс Петтигрю, – но полагаю, вы имеете в виду что-то, что случилось сегодня днем. И я хотела бы извиниться за это.
– Так, – сказал Тони. – Опять. За что это вас все время тянет извиняться?
– За мою сегодняшнюю невежливость.
– Какую невежливость?
– Только не начинайте снова! – взмолилась мисс Петтигрю.
– Согласен, – сказал Тони, – но тогда, пожалуйста, выразитесь иначе.
– За наш сегодняшний разговор.
– Который принес мне много радости, – сказал Тони. – Выше моих способностей, но исключительно бодрящий. Люблю оригинальность в женщинах. И так редко ее вижу. Прошу, оставьте извинения.
– Вы уверены? – жалобно сказала мисс Петтигрю.
– Подумайте, – сказал Тони. – Стал бы я приятно и дружественно беседовать с вами сейчас, если бы вы, совершенно незнакомая мне тогда женщина, жестоко оскорбили меня сегодня? По-вашему, я стал бы прощать кому-то оскорбление? Предупреждаю, утвердительный ответ я сочту именно за него.
– В самом деле, – сказала мисс Петтигрю, воспрянув немного. – Вы меня успокоили.
– Друзья? – предложил Тони.
– Друзья, – сказала мисс Петтигрю, теперь совершенно счастливая.
– Тогда больше нет необходимости, – заметил Тони, – поддерживать дискуссию на столь высоком интеллектуальном уровне.
– Ни малейшей.
– Слава богу! Потому что мое знание истории ограничивается следующим набором фактов: Генрих Первый никогда не смеялся, Вильгельм Завоеватель высадился в 1066 году, а Иоанн Безземельный утопил корону в заливе. Да и то потому, что я слышал какой-то анекдот, где все три были необъяснимым образом связаны между собой.
– Если вы двое соизволите на минуту перестать кокетничать, – позвал радостный голос мисс Лафосс, – я познакомлю Джиневру с остальными. Эдит, мои извинения за то, что оставила эту опасную женщину наедине с твоим молодым человеком.
– Ах!
Мисс Петтигрю повернулась в смущении и густо покраснела, однако интерес к сидящим вокруг стола вскорости отвлек ее. Плотный молодой человек, со светлыми, коротко остриженными волосами, ярко-голубыми, осторожными глазами и бесстрастным лицом. Он выглядел как путешественник. Рядом с ним, вернее, очень близко к нему, – роскошная женщина. Густые каштановые волосы и огромные синие глаза. Она была не то чтобы полной, но производила впечатление уютной мягкости и округлости. В ее позе было что-то от спокойствия Джоконды, ее движения были медлительными и уверенными. Одета она была в сияющий пурпур, на пальце – огромный отблескивающий изумруд. Рядом с ней – еще одна женщина, настолько современная, настолько английская, что, казалось, ее занесло сюда как экзотический цветок из иного климата. Мисс Петтигрю пришло в голову, что молодой человек привез ее с собой в чемодане из какой-то тропической страны.
