На панели дважды мигает маленький красный индикатор. Когда он становится зеленым, дверь плавно отъезжает в сторону, открывая зеркальный лифт.
– Сканер языка, – объясняет девушка в ответ на ошеломленные взгляды Дэвида и Сары. – Столь же уникален, как сетчатка или отпечатки пальцев, и его гораздо труднее подделать. Он станет отраслевым стандартом в ближайшие двенадцать месяцев. – Катя широко улыбается. – Хотя иногда чувствуешь себя глупо.
Пока лифт бесшумно скользит вверх, Дэвид пользуется возможностью рассмотреть девушку. Она немного старше, чем он, догадывается Дэвид, хотя трудно сказать насколько. Сильно за двадцать. Скоро тридцать. Катя – красивая, хоть и нервная, высокая и угловатая, с копной черных волос и настолько неестественно чистым цветом лица, что ее кожа кажется отполированной.
И глаза – вот что самое поразительное в ее лице: огромные, немигающие, бледно-серые.
И ничего не выражающие.
Лифт останавливается, и двери разъезжаются. У Дэвида и Сары перехватывает дыхание. Пол – цельный, стеклянный и бесшовный, позволяющий увидеть внутренний двор целиком. Как будто они ходят по воздуху. Дэвида снова мутит – похмелье дает о себе знать.
– Здешняя команда называет это чашей золотых рыбок, – сообщает Катя, замечая их тревожную реакцию. – Не волнуйтесь, вы быстро привыкнете. Мой совет новичкам – не смотреть вниз.
Дэвид озирается. Похоже, что никто из, примерно, двадцати сотрудников, работающих в огромном офисе открытой планировки, не страдает боязнью высоты. Можно сказать, что все вокруг кипит от маниакальной энергии. Люди сидят за столами из плексигласа, неистово стучат по клавиатурам ноутбуков или оживленно тараторят в веб-камеры или гарнитуры. Китайский, английский и русский языки – голоса сливаются в низкий, не поддающийся расшифровке гул.
Как и у Кати, у каждого сотрудника есть браслет на запястье.
Экран мерцает равномерным зеленым цветом.
– Наша команда маркетинга и связи, – говорит Катя.
Никто не поднимает головы. Люди поглощены работой и даже не смотрят на посетителей.
– И они, конечно, заняты с утра до вечера, – вставляет реплику Сара.
– О да! На самом деле мы должны были набрать новых сотрудников, чтобы не отставать от запросов прессы. Половина ребят находится здесь меньше двух недель. Сейчас у нас – жаркая пора! Сумасшедшее время, – подтверждает Катя. – Не то чтобы я жалуюсь, – тут же добавляет она.
Сара кивает.
– Как утверждал Оскар Уайльд: «Если неприятно, когда о тебе говорят, то еще хуже, когда о тебе совсем не говорят».
Катя недоуменно – слепо – смотрит на нее.
– Простите?
– Я имею в виду, что отрицательные отзывы не причинили вам никакого вреда, – поясняет Сара. – Хотя, возможно, тем протестующим за пределами вашего нью-йоркского офиса на прошлой неделе было весело. Я читала, что некоторые из них вломились в здание и заняли одну из ваших лабораторий.
Катя пожимает плечами.
– Люди всегда будут критиковать тех, кто бросает вызов их статус-кво. Кроме того, Ксан хочет подчеркнуть, что этот проект совершенно не похож на технологии, которые разрабатывала компания. Он уникален.
– Кстати, о чем вообще идет речь? Вы говорили, что собираетесь отправить подробное письмо, но я, вероятно, его пропустила…
Девушка адресует Саре натянутую улыбку.
– Я бы с удовольствием вас просветила, но, думаю, лучше ответить Ксану.
Пока женщины разговаривают, Дэвид подходит к изогнутой стене. Наклонив голову, он может разглядеть свое отражение в стекле. Готовясь к сегодняшнему интервью, молодой человек надел очки, полагая, что в них выглядит солиднее. Ему уже двадцать пять лет, так что пусть его воспринимают серьезно. Дэвид снимает очки, протирает линзы футболкой и надевает снова. Он сглатывает, пытаясь избавиться от привкуса вчерашнего алкоголя и желчи. Жаль, что он чувствует себя так неуверенно. Он устал и голоден, а его похмелье обострилось. Проклятая встреча! Есть тысяча других дел, которыми Дэвид предпочел бы сейчас заняться. Но встреча – крайне перспективна. По крайней мере, так считает Сара, а она редко ошибается в подобных вещах.
Дэвид делает глубокий вдох. Держаться. Выдыхать. Он проводит рукой по волосам, сбивая их в свободный кок, сосредотачивается – смотрит перед собой – и опять скашивает глаза вниз.
Он может разглядеть входную дверь, где их с Сарой обыскивали, и охранников в черном. Они по-прежнему высокомерно прохаживаются взад-вперед. Прижав нос к стеклу, Дэвид догадывается – конструкция спроектирована таким образом, что стойки и провода, поддерживающие пузырь, невидимы изнутри. Создается впечатление, что этот шар завис в воздухе, как громадная летающая тарелка. Дэвид нашаривает в кармане телефон, вытягивает руку и вновь старается захватить себя и пузырь в кадр. К своему изумлению, парень обнаруживает, что изображение на экране регистрирует лишь размытое пятно цветных пикселей.
Выругавшись, Дэвид подносит телефон к глазам, чтобы проверить, нет ли на стекле трещин.
– Извини, Дэвид, – произносит Катя, прерывая диалог с Сарой. – Твой смартфон не будет работать, пока ты находишься в здании. Ксан настаивает на установке глушителей во всех местах, где мы находимся. Жучки и всякое такое прочее, понимаешь?
Сара тоже достает телефон и внимательно изучает экран.
– Вырубился!
– Приношу извинения за временные неудобства. Как только вы покинете здание, ваши гаджеты заработают.
– Смешно! – восклицает Дэвид. – Ну и как мы запишем интервью?
– Вы будете обеспечены всем, чем нужно. Мне подготовить пару «чистых» телефонов, которые вы сможете использовать в течение визита?
Дэвид таращится на бесполезный черный прямоугольник в руке. Он чувствует себя потерянным, плывущим по течению.
– Все нормально, – говорит он, проглатывая всплеск тревоги. – Правда.
Сара согласно кивает.
– Отлично, – добавляет Сара. – В таком случае пойдем, посмотрим на Ксана?
Сару и Дэвида уводят из отдела маркетинга через двойные плексигласовые двери, далее они шагают по веренице взаимосвязанных коридоров, которые кажутся бесконечными.
Из-за того, что почти все полностью построено из прозрачных материалов, искривленная архитектура не позволяет видеть дальше чем на пару метров в любом направлении, – через несколько минут Сара и Дэвид оказываются совершенно без сил. Они покорно следуют за Катей через лабиринт конференц-залов с открытой планировкой, заселенных группками стильных «голубых воротничков», большинство из которых выглядят почти подростками. И здесь посетителей полностью игнорируют. Молодые люди, несомненно, вовлечены в какие-то таинственные задачи и не могут кинуть даже беглый взгляд на Дэвида и Сару.
Наконец Катя останавливается перед очередными двойными дверями. В отличие от пройденных, они матовые, поэтому невозможно увидеть, что за ними.
