Я смотрю на свои искалеченные руки. Их почти невозможно узнать. Шрам на том месте, где я поранил себя ручкой, окаймлен уродливой желтой корочкой. Кисти словно окольцованы багровыми браслетами. Я дотрагиваюсь до стертой кожи, сгибаю ноющие пальцы, сжимаю их в кулак.
«Они заживут, – думаю я. – И станут еще сильнее, чем раньше».
Я возвращаюсь к расчистке пола. Когда наступает вечер, моя футболка пропитана потом, а руки испещрены порезами. Кустарник и траву я выдергиваю с корнем, после отношу наружу и складываю в кучу. Она все растет и растет. Работа выполнена отлично, и теперь я могу любоваться деревянными половицами.
Я забираюсь в угол и смотрю вверх: тут крыша наименее повреждена. Раскатываю спальник. Затем аккуратно беру косу и использую ее для нанесения нескольких линий в полу, разделяя пространство домика на три части. Спальня. Кухня. Гостиная.
Дни идут, и я постепенно начинаю приспосабливаться к новой жизни. По утрам напоминаю себе, что есть многое, за что мне надо быть благодарным. У меня есть убежище. Свежий воздух. В чистой воде нет недостатка. Каждую ночь я разжигаю печку и греюсь в «гостиной»: я сумел очистить дымовую трубу от многолетнего хлама.
Но дело, конечно, не только в физическом комфорте. В некотором смысле чувствую себя спокойнее, чем раньше. В последнее время я даже не думал о медитации, которой меня научила Алиса. Фактически, с тех пор как покинул город, я не чувствовал в ней особой необходимости. Простые повседневные задачи занимают меня полностью: сбор дров, полоскание одежды в ручье, подметание пола. Будучи погруженным в свой быт, я практически не вспоминаю о своей прошлой жизни.
Но, несмотря на такой прогресс, по-прежнему существует проблема, сильнее заглушающая остальные, – пища. Я уже прикончил свои запасы, и мой желудок ноет, требует хоть какой-то еды.
Раньше я регулярно устраивал себе детокс-диеты и чистил свой организм.
Но сейчас все изменилось. Неприятный запах изо рта и головные боли, которые мучили меня в дни диет, – ничто по сравнению с голодными судорогами.
Постепенно еда занимает все мои мысли. Вчера я с трудом уснул.
Сегодня вскочил спозаранку и отправился на длительную прогулку, надеясь найти что-нибудь съестное. Я несколько часов бродил по полям, но так ничего и не обнаружил. Лежа в спальнике, я вынужден признать, что мои силы на исходе. Я смогу продержаться день или два. Если я ничего не найду и не поем, то буду вынужден покинуть домик.
А что случится со мной в будущем – этого я представить не могу.
Проходит еще один день. И еще. Миновало уже пять суток с того момента, как я в последний раз что-нибудь ел.
Я совсем ослабел. Перед глазами проплывают цветные пятна, в ушах – неумолкающий звон. Я должен продолжать поиски еды, но не могу уговорить себя вылезти из спальника.
Сейчас мой самый дальний маршрут – спуститься к ручью, где я пью воду, пытаясь успокоить ноющий живот.
Иногда ночью мне снится, как уплетаю горячую пиццу, но утром просыпаюсь в тоске и в полном одиночестве – такой же голодный, как и накануне. Я трясусь от холода. В такие минуты меня охватывает уныние и я понимаю, что я допустил серьезную ошибку. Зачем я вообще сбежал? Чего я добился?
Думал, смогу выжить на лоне дикой природы без намека на социальные связи.
Мой мир остался позади. Я все потерял. Ради чего?
Каковы мои принципы? И это – мое эго? Я добровольно расстался с комфортом и со славой. Хотя что толку? Я был знаменитостью, но деньги, которые я мог получить, сейчас я бы не потратил. Бумажки ничего не значат, когда поблизости нет ресторанов или магазинов. Теперь-то я это прекрасно понимаю.
Раньше я просто воображал пиццу с пепперони, и она тотчас материализовывалась у моего порога. Но как же давно это было!
В последнее время мне на ум приходит мысль. Похоже, я наказан за что-то, и кто-то наблюдает за мной, получая удовольствие от моих страданий, как ребенок, пытающий насекомое. Мои крылья и лапки сломаны. Тельце раздавлено, внутренности выпущены наружу. Я не говорю о Боге. Или, кто знает, может, я говорю именно о Боге. В любом случае я не могу избежать чувства, что мои теперешние трудности – своеобразная расплата. Перипетии некой мести. Не только за отказ от МайндКаста. Нет. Все гораздо глубже. Я обрек себя на подобное существование уже в тот день, когда начал снимать свой первый ролик. Тогда-то все и закрутилось. Так и началось мое долгое путешествие, завершившееся в этом домике.
От лихого начала к жизни впроголодь.
И вот я тут. Моя несчастная психика не выдержала, я лежу в спальнике и жду конца.
Но даже если бы я сдался сейчас, уповая на милость Ксана и молясь, призывая его спасти меня, как бы он нашел меня? Я и понятия не имею, где нахожусь. В тысячный раз, с тех пор как меня угораздило сюда забраться, я воображаю мобильный телефон с подключенным интернетом. Мне бы хватило минуты, нет, секунды, чтобы залезть в поисковик!
Хуже одиночества и голода – навязчивые вопросы, которые крутятся в моей голове с утра до ночи.
Вопросы, на которые нелегко найти ответы.
Где я?
Что мне делать?
Сколько требуется времени для выживания?
На следующий вечер я снова лежу в спальнике, тщетно стараясь согреться. Последние несколько дней я чрезвычайно устал даже вставать.
Я собрал древесный уголь, обходясь короткими вспышками печи всякий раз, когда холод становится невыносимым. Внезапно до меня донесся шум в «гостиной».
Сначала я решил, что у меня начался бред – слуховая галлюцинация, вызванная отсутствием пищи. Со мной такое уже бывало. Фантомные мелодии. Оповещения по электронной почте. Поддельные вибрации в моем кармане. Голос матери, зовущий меня по имени.
«Дэвид, – говорила мама. – Иди домой. Возвращайся ко мне».
Но это – другое, более настойчивое, более реальное. Слабое царап-царап-царап действительно исходит из «гостиной».
Мне удается взбодриться и выползти из спальника.
Я хочу понять, где точный источник звука. Дневной свет померк, мне трудно ориентироваться в сумраке. Через некоторое время я понимаю – шум идет из-за дымохода. Осторожно засовываю голову в камин. И в ужасе вздрагиваю: вижу грохочущий комок зеленых и серых перьев.
Чуть отдышавшись, снова заглядываю в камин.
Теперь уже вижу все ясно. Можно подумать, будто толстый дровосек вклинился в узкую грудь дымохода. Птица. При виде меня она снова начинает биться. Однако бесполезно – застряла полностью.
Сперва я размышляю, каким образом мог бы освободить бедного голубя. Вспоминаю тот день с Надимом, когда мы устроили шоу на его кухне.
Еще до безумия МайндКаста. Куриный «вызов». Мы все равно сняли бы видео даже в случае неудачи.
Я смотрю на голубя, а его желтые глаза смотрят на меня. Даже с надутой грудью он выглядит не слишком упитанным. Лучше, чем ничего.
