Я подождала, пока сутулая фигура старосты не скроется из виду, а потом повернулась к нетерпеливо переминающемуся демону и криво улыбнулась:
– Ну что? Пошли?
Глава 11
Едва начало темнеть, я уже в полной экипировке сидела в центре кладбища и, положив обнаженный меч на колени, терпеливо ждала. Сменив легкую кольчужку на тяжелую броню, которая единственная могла защитить меня от таких когтей, как у здешних Тварей, нахлобучив на голову шлем и закрыв руки не кожаными перчатками, а кольчужными, с трудом отчищенными от ржавчины всего лишь неделю назад.
Все вещи, включая дорожный мешок и лишнее железо, я оставила у ограды. Вместе с шейри и его искренним возмущением, готовым перейти в самую настоящую обиду. Но Тварь могла почуять присутствие демона и не прийти этой ночью, она могла затаиться или вовсе сбежать – тиксы, говорят, безмерно трусливы. А они нужны были мне, как воздух. Так что я пообещала Лину, что позову, если станет слишком жарко, и выдворила его за пределы кладбища: торчать тут еще несколько ночей в ожидании испуганной дичи я не собиралась.
Сидеть оказалось неудобно – могильный холмик подо мной был хоть и твердым, но ужасно низким, а наваленные сверху камни никак не желали выдерживать мой вес и без конца норовили рассыпаться. Или же больно кололи острыми боками, если я начинала ерзать, пытаясь устроиться поудобнее. А шуметь тут нельзя – у тиксы очень чуткий слух. И если я ее спугну, она вполне может заныкаться в своей норе еще на пару недель.
К слову сказать, гнезда мы с Лином так и не нашли, из чего сделали закономерный вывод, что оно тоже находится тут, на кладбище. Вполне вероятно, что внутри одной из могил. Но вот в какой именно – большой вопрос. Поэтому я и предпочла устроиться в центре, чтобы при любом раскладе почувствовать приближение угрозы.
Тени тоже были готовы – мы еще десять минут назад слились в единое целое и теперь терпеливо выжидали, настороженно ловя каждый шорох и время от времени оглядывая притихший холм. Близость друг к другу нас не тяготила. Напротив, мне было на редкость комфортно. Кажется, если бы я перед встречей с рирзой научилась достигать этого поразительного состояния, мы бы управились гораздо легче. Зато теперь я ничего не боялась и ждала прихода Твари со спокойствием опытного бойца. Да и чего бояться? Мое тело хорошо тренировано. В него намертво вбиты все нужные рефлексы. Мой разум слит с четырьмя опытнейшими воинами этого мира, умеющими действовать как единое целое.
Так чего же мне бояться?
Разве что того, что почуявшая неладное тикса вдруг передумает и побоится нападать.
Когда до моего слуха донесся тихий скрежет, я облегченно вздохнула: ну наконец-то. А то уже целый час ждем, и все без толку. Видно, не зря я попросила Лина поохотиться и разбросала вокруг поврежденных могил тушки остроухов. Почуяла их тикса. И, не выдержав чарующего запаха крови, который был для нее, как валерианка для кота-наркомана, все-таки решилась выбраться наружу.
Я застыла на своем камне, целиком обратившись в слух.
Ну? Где же ты, Тварь? Идешь ли по оставленным мною приманкам? Видишь ли мою беззащитную фигуру, которая, как специально, сидит к тебе спиной? Такая хрупкая, такая соблазнительная, а рядом едва ли не дымится недавно убиенный кролик…
Я прикрыла глаза, впадая в знакомое оцепенение от слияния с пробудившимся Знаком, взглянула на мертвое кладбище вторым зрением, и тут же увидела ее. Тварь, которая стояла позади на расстоянии десяти шагов и жадно нюхала прохладный воздух.
Она была сравнительно невелика – ростом с крупную кошку, с таким же гибким телом, оканчивающимся длинным, голым, как у крысы, хвостом. Четыре лапы. Узкая вытянутая морда, на кончике которой беспрестанно шевелились черные ноздри. Внушительный набор клыков в полураскрытой пасти. Маленькие, горящие багровыми угольками глаза, полностью лишенные белков. Болезненно худое тело, на котором некрасиво выпирали ребра. Почти голая кожа, как у известных всем корниш-рексов. И острые, огромные для такого нескладного существа когти – почти с две моих ладони, на которых она стояла, как на своеобразных подставках, и которыми едва слышно пощелкивала, когда сводила их в кривую клешню.
«Тикса, – откуда-то издалека пришла мысль Гора. – Действительно тикса. Прав был Кречет».
«Падальщики», – с отвращением добавил Ван, на мгновение обретя индивидуальность. Остальные не стали рисковать, разрывая единение, и промолчали. Но у меня осталось стойкое впечатление, что с ним согласились все. А когда братья снова стали одним целым, то и у меня появилось впечатление, что тикса – мерзкая тварь. Несмотря на то, что сравнительно невелика, отчаянно труслива и уязвима для простого оружия.
А потом наши общие ощущения снова изменились, потому что перед внутренним взором появилась еще одна тикса. Такая же лысая, злобно щерящаяся и откровенно голодная.
«Сейчас прыгнут, – поняла я, когда Твари, не производя ни грамма шума, слаженно качнулись навстречу. – Они ждали только друг друга. И теперь, когда их двое, точно прыгнут».
«Будь осторожна», – шепнул послушно прячущийся в тени шейри.
Я незаметно напружинила ноги, перехватила рукоять поудобнее, постаравшись не зазвенеть кольцами кольчужных рукавиц. Подобралась, позволила рефлексам управлять своим телом… а в следующий момент тиксы действительно прыгнули. И прыгнули так быстро, что если бы мы с Тенями не ждали именно этого, ни за что бы не увернулись от обеих сразу.
Все остальное произошло мгновенно.
Легкий шорох потревоженный во время толчка земли. Неслышное шуршание примятой травы. Тихий выдох. Мгновенный подскок. Стремительный разворот на сто восемьдесят градусов. Молниеносный удар, рывок, и одна из метнувшихся навстречу Тварей с болезненным визгом отлетает в сторону. Затем – такой же стремительный наклон, поворот с переходом в низкую стойку, новая дуга, расчерченная закаленной сталью, и вторая тикса, напоровшись всем телом на острие, тоже оглашает ночь пронзительным, истошным воплем.
Кажется, все?
«Гайдэ! Слева!» – вдруг взвыл из-за ограды встревоженный шейри, и я, не успев осознать, что делаю, тут же припала на одно колено, снова вскидывая едва опустившийся меч. Повисшая на нем Тварь замедлила движение, но все же не остановила его полностью, поэтому вместо того, чтобы разорвать мне руку до локтя, третья… невесть откуда взявшаяся третья тикса… лишь больно толкнула под локоть и, прежде чем отскочить, располосовала когтями правый рукав.
Сжавшись в тугую пружину, я мгновенно развернулась, лихорадочно размышляя и пытаясь сообразить, не пропустила ли я чего-то более важного, чем эта третья Тварь. Может, гнездо все-таки не здесь, а дальше? Может, кроме тикс, тут притаился кто-то еще? Может, их тут не три, а целая стая? И, быть может, Кречет не зря так переживал, когда уходил? Что-то не нравилось ему в этих демонстративно оставленных Тварями следах. Вот и мне стало не по себе, когда из темноты пришел неподвижный, тяжелый, крайне неприятный взгляд двух совершенно красных глаз, в которых вдруг зажглась нечеловеческая ненависть.
