Произошел полный и окончательный поворот событий.
Если бы позволяло время, Сириус мог бы еще призвать к порядку своих союзников, но Доремо, искусный и опытный политик, провел голосование, когда просирианские делегации еще были деморализованы и не могли решиться выступить против очевидных фактов.
За Сириус голосовали три делегации. Делегации Пентесилеи, Дуварна и Муллена, все небольшие планеты, где влияние сирианцев было очень сильно. Остальные голоса, свыше пятидесяти, были поданы в пользу Земли. Постановили, что Сириус должен освободить взятых в плен землян. Постановили демонтировать базу и покинуть Солнечную систему в течение месяца.
Конечно, заставить выполнить эти приказы можно было только оружием, но Земля была готова к войне, а Сириусу пришлось считаться с мнением остальных миров. И никто на Весте не думал, что в таких обстоятельствах Сириус решится на войну.
Девур, тяжело дыша, с лицом, искаженным яростью, сказал Старру:
– Грязный трюк. Вы сознательно вынудили нас…
– Это вы вынудили меня, – спокойно ответил Счастливчик, – угрожая жизни Верзилы. Помните? Или предпочтете, чтобы были опубликованы все подробности?
– Ваш друг-обезьяна все еще у меня, – злобно сказал Девур, – и что бы там ни говорили на конференции…
Глава Совета Конвей, тоже присутствовавший при разговоре, улыбнулся.
– Если вы имеете в виду Верзилу, мистер Девур, то он не у вас. Он в наших руках вместе с офицером Йонгом, которого Дэвид Старр заверил в моей поддержке. Очевидно, Йонг считает, что при вашем нынешнем настроении ему лучше не сопровождать вас в обратном полете на Титан. Может, и вам небезопасно возвращаться на Сириус? Если Хотите обратиться с просьбой об убежище…
Девур, потеряв дар речи, встал и ушел.
Доремо широко улыбался, прощаясь с Конвеем и Дэвидом.
– Думаю, вы будете рады снова оказаться на Земле, молодой человек.
Дэвид кивнул в знак согласия.
– Через час я отправляюсь домой на лайнере, сэр, а несчастный «Метеор» пойдет на буксире, и, откровенно говоря, я этим доволен.
– Хорошо. Поздравляю с великолепно выполненной работой. Когда глава Совета Конвей попросил меня перед началом заседания дать ему возможность устроить перекрестный допрос, я согласился, но решил, что он сошел с ума. Когда вы давали показания, а он с ними соглашался, я уверился в том, что он сумасшедший. Но, очевидно, вы все спланировали заранее.
Конвей ответил:
– Дэвид направил мне послание, в котором рассказал, что собирается делать. Конечно, до самого последнего момента мы не были уверены, что план удастся.
– Я думаю, вы верили в члена Совета, – возразил Доремо. – Во время нашей первой беседы вы спросили меня, буду ли я на вашей стороне, если его показания не произведут эффекта. Тогда я, конечно, не понял, в чем дело, понял только потом.
– Благодарю вас за поддержку.
– Я поддержал сторону, за которой справедливость… Вы серьезный противник, молодой человек, – сказал он Дэвиду.
Тот улыбнулся.
– Я сделал ставку на неискренность сирианцев. Если бы они на самом деле верили в то, что говорят, они не тронули бы моего друга на Мимасе, и мы остались бы с базой на маленьком куске льда и предстоящей войной.
– Вы правы. Конечно, когда делегаты вернутся домой, многие передумают, начнут гневно обвинять Землю и меня тоже, но, я думаю, все уляжется. Успокоившись, они поймут, что установили прецедент – принцип независимости звездных систем, и я думаю также, что этот принцип важнее всей их оскорбленной гордости и предрассудков. Я считаю, что историки будут рассматривать эту конференцию как очень важный шаг к миру и процветанию всей Галактики. Я очень доволен.
И он энергично пожал землянам руки.
Дэвид и Верзила снова оказались вместе, и Хоть пассажирский корабль был велик и места в нем было много, они не расставались. Марс остался позади (Верзила больше часа с довольным видом смотрел на него), приближалась Земля.
Наконец Верзила решил высказать, что его мучит.
– Великий Космос, Счастливчик, – сказал он, – как это я не понял, что ты делаешь? Я думал… Ну не Хочу говорить, что я думал. Только, пески Марса, тебе следовало предупредить меня.
– Верзила, я не мог. Это единственное, чего я не мог сделать. Разве ты не понимаешь? Мне нужно было заставить сирианцев вывезти Бена с Мимаса так, чтобы они не задумались о последствиях. Мне нельзя было показывать им, что я Хочу этого, иначе они сразу заподозрили бы ловушку. Нужно было действовать так, будто я иду на это вопреки своему желанию, что я вынужден так поступать. Уверяю тебя, я с самого начала и не знал, как это сделать, но понимал одно: если бы ты, Верзила, знал о моем плане, ты бы его сорвал.
Верзила страшно рассердился.
– Сорвал? Да знаешь ли ты, земной слизняк, что от меня и бластером ничего бы не добились?
– Знаю. Никакая пытка не помогла бы. Но ты выдал бы план сам. Ты очень плохой актер и знаешь это. Стоило тебе по-настоящему рассердиться, и так или иначе все вышло бы на поверхность. Вот почему я Хотел, чтобы ты остался на Мимасе, помнишь? Я знал, что не могу тебе рассказать все, знал, что ты не понимаешь, что я делаю, и мне было плохо из-за этого. Но ты оказался настоящей находкой.
– Я? Потому что побил этого подонка?
– В каком-то смысле да. Это дало мне возможность показать, что я искренне обмениваю Бена на твою жизнь. Это было легче, чем выдавать его на каких-то других условиях. Я как будто вообще не играл. Ты за меня все сделал.
– Ах, Счастливчик!
– Ах, Верзила! К тому же ты так расстроился, что они не заподозрили ловушку. Все, кто наблюдал за тобой, были убеждены, что я действительно предаю Землю.
– Пески Марса! – Верзила был поражен. – Мне следовало знать, что ты ничего подобного не можешь сделать. Я придурок.
– Ну я рад, что это так, – сказал Дэвид и ласково взъерошил волосы Верзилы.
Когда за обедом к ним присоединились Конвей и Бен, Бен сказал:
– Не о такой встрече нас дома думал Девур: субэфир и газеты полны рассказами о нас, особенно о тебе, Счастливчик.
Дэвид нахмурился.
– Тут нет ничего Хорошего. Теперь нам станет трудней работать. Известность! Только подумай, что говорили бы, если бы сирианцы оказались Хоть немного сообразительней и в последнюю минуту сорвались бы с крючка.
Конвей поежился.
– Не буду об этом думать. Но теперь Девур получает заслуженное.
Старр сказал:
– Переживет. Дядюшка его вытащит.
– Во всяком случае, мы с ним покончили, – сказал Верзила.
– Ты думаешь? – серьезно спросил Дэвид. – Я в этом не уверен.
После этого несколько минут ели молча.
