Капитан встал и прошелся взад и вперед по своей каюте. Он сказал:
– Повторите ваш приказ.
– Вы понимаете необходимость отступления?
– Да. Могу я получить приказ?
– Хорошо. Приказываю вам доставить эту капсулу, которую я передаю сейчас, главе Совета Науки Гектору Конвею. Вы не должны ни с кем обсуждать случившееся ни в субэфире, ни другими способами. Вы не предпримете никаких враждебных действий – повторяю, никаких враждебных действий – против сирианцев, если только не подвергнетесь прямому нападению. И если вы встретите силы сирианцев и спровоцируете их на нападение, я добьюсь, чтобы вас предали трибуналу и осудили. Я ясно выразился?
Капитан стоял с застывшим лицом. Губы его шевелились с трудом, будто были вырезаны из дерева.
– Выражая искреннее уважение, сэр, предлагаю вам, как члену Совета, принять команду над моим кораблем и лично доставить капсулу.
Старр слегка пожал плечами и ответил:
– Вы очень упрямы, капитан, я даже восхищаюсь вами. Иногда в сражении такое упрямство необходимо… Я не могу лично доставить капсулу, потому что намерен на «Метеоре» снова лететь к Сатурну.
Воинственность капитана разбилась.
– Что? Воющий космос, что?
– Мне кажется, я ясно выразился, капитан. У меня там кое-что недоделано. Первейшая моя обязанность – предупредить Землю о серьезной политической угрозе. Если вы доставите мое предупреждение, я смогу заняться другими делами… в системе Сатурна.
Капитан широко улыбнулся.
– Ну, это другое дело. Я Хотел бы отправиться с вами.
– Я знаю это, капитан. Для вас трудно уклоняться от боя, но я прошу вас об этом, потому что вы привыкли к трудным заданиям. Я Хочу, чтобы все ваши корабли поделились энергией с «Метеором». И мне понадобится еще кое-что из ваших запасов.
– Только скажите.
– Хорошо. Я возвращаюсь на свой корабль и попрошу члена Совета Василевского отправиться со мной.
Он попрощался за руку с капитаном, теперь настроенным дружески, и они с Василевским по соединительной трубе перешли с флагмана на «Метеор».
Соединительная труба вытянулась почти на всю длину, и на преодоление ее ушло несколько минут. В трубе не было воздуха, но члены Совета могли разговаривать: металл передавал голоса искаженно, но понятно. К тому же никакой способ сообщения не защищен так Хорошо от подслушивания, как звуковые волны на коротком расстоянии. Поэтому в трубе Дэвид смог коротко поговорить с Василевским.
Наконец Василевский, слегка изменив тему, сказал:
– Послушай, Счастливчик, если сирианцы Хотели причинить неприятности, почему они тебя отпустили? Почему не вынудили тебя повернуть и напасть?
– Бен, тебе нужно послушать запись. Слова звучали скованно, да и грозили они только магнитным захватом. Я убежден, что со мной говорил робот.
– Робот! – Глаза Василевского распахнулись шире.
– Да. Можно по твоей реакции судить, как восприняли бы это на Земле. Земляне беспричинно боятся роботов. Но дело в том, что корабль, управляемый роботом, не может причинить вред кораблю с живыми людьми. Первый закон роботехники – робот не может причинить вред человеку – запрещает это. Но от этого опасность только больше. Если бы я напал – а сирианцы этого и ожидали, – они могли бы утверждать, что я напал на беззащитный корабль. А на всех внешних мирах роботов ценят, не то что на Земле. Нет, Бен, я мог только отступить, что я и сделал.
С этими словами они оказались в шлюзе «Метеора».
Их ждал Верзила. На лице его, как обычно при встрече с Дэвидом даже после короткой разлуки, расцвела улыбка.
– Эй, – сказал он, – какие новости? Тебе, значит, удалось не вывалиться из трубы и… А что Бен здесь делает?
– Он летит с нами, Верзила.
Маленький марсианин выглядел раздраженным.
– Зачем? Корабль двухместный.
– Временно придется потесниться. А теперь лучше начать перекачивать энергию с других кораблей и принимать по трубе оборудование. После этого сразу вылетим.
Голос Старра звучал твердо, возврат к прежней теме был невозможен. Верзила понял, что лучше не спорить.
Он пробормотал:
– Конечно, – и ушел в машинное помещение, бросив злобный взгляд в сторону Василевского.
Бен спросил:
– Что это с ним? Я ни слова не сказал о его росте.
– Ну, ты должен понять малыша. Официально он не член Совета, Хотя фактически им и является. Только он один этого не понимает. Ну вот, он и думает, что, раз уж ты член Совета, мы с тобой будем общаться, а его отстраним, что у нас будут от него тайны.
Василевский кивнул:
– Понятно. Ты предлагаешь сказать ему…
– Нет! – Слово было произнесено мягко, но безапелляционно. – Все, что нужно, я ему сам скажу. Ты ничего не говори.
В этот момент в пилотской рубке снова появился Верзила и сказал:
– Энергия поступает. – Он перевел взгляд с одного на другого и проворчал: – Простите, что помешал. Мне покинуть корабль, джентльмены?
– Тебе придется сначала нокаутировать меня, Верзила, – ответил Дэвид.
Верзила нацелился на удар и сказал:
– Ну, парень, это нетрудно. Думаешь, лишний фут твоего роста мне помешает?
Он мгновенно оказался внутри кольца рук Счастливчика и нанес два удара ему в живот.
Дэвид спросил:
– Ну, остыл?
Верзила отскочил.
– Я не стал бить по-настоящему, не то Конвей мне уши надерет.
Старр рассмеялся.
– Спасибо. А теперь послушай. Ты должен рассчитать орбиту и передать данные капитану Бернольду.
– Конечно. – Верзила, по-видимому, успокоился, обида его рассеялась.
Василевский сказал:
– Слушай, Дэвид, не Хочу тебя расхолаживать, но мы совсем недалеко от Сатурна. Мне кажется, что сирианцы нас тут же засекут и будут знать, где мы и куда направляемся.
– Я тоже так считаю, Бен.
– Но как же мы тогда сможем незаметно проникнуть в систему Сатурна?
– Хороший вопрос. Я все думал, догадаешься ли ты. Если ты не догадаешься, сирианцы – тем более; они ведь знают нашу систему не так Хорошо, как мы.
Василевский откинулся назад в пилотском кресле.
– Не делай из этого загадку, Счастливчик.
– Все совершенно ясно. Все корабли, включая наш, находятся рядом и, учитывая расстояние, отражаются на масс-детекторе сирианцев как одна точка. Мы полетим в таком строю до тех пор, как не окажемся вблизи астероида Гидальго, который сейчас приближается к афелию.
– Гидальго?
