Девушка решила спросить Гинмара, не знает ли он, кому принадлежат эти слова. Она почувствовала себя странно, так, словно в глаза песку насыпали, и поняла, что засиделась над свитками далеко за полночь и что причиной ее состояния были усталость й определенное разочарование. «Утром спрошу»,— подумала Соня, опуская голову на скрещенные руки и прикрывая глаза. Внезапно прямо перед ней возник силуэт высокого незнакомого человека, чертами лица весьма походившего на Магистра Итана, только очень молодого, каким Соня, разумеется, его знать не могла. Уверенная в том, что она одна и дверь плотно закрыта, девушка в тревоге вскочила.
— Кто ты и что здесь делаешь?
Человек покачал головой и жестом дал понять, что ее беспокойство напрасно.
— Если ищешь встречи со Зверем,— сказал он, хотя Соня не заметила, чтобы, произнося слова, незнакомец размыкал губы,— помни, что Зверь коварен и уведет тебя за собой в бездну, разве что только ты не выманишь его на свет и не заставишь лечь к твоим ногам.
— Демон Нижнего Мира — Зверь? Что тебе известно о нем? — Девушка так воодушевилась, что позабыла всякий страх.
— Сделавший кровь слезами обретает власть; цена же ей — время.
Образ незнакомца снова превратился в расплывчатый силуэт, а потом и вовсе исчез. Соня проснулась с бешено колотящимся сердцем; она по-прежнему сидела за столом, заваленным свитками. Каждое слово незнакомца отпечаталось в памяти удивительно ясно. «Сделавший кровь слезами... цена же ей — время...» Зверь ляжет у ее ног... Разрозненные осколки витража, не' более. Как бы их соединить!
Все утро девушка пребывала в такой глубокой задумчивости под впечатлением визита ночного гостя, что едва слышала, когда к ней обращались, и не видела ничего вокруг.
— Да что такое с тобой сегодня?! — воскликнул, наконец, Гинмар, когда она в очередной раз ответила невпопад на его вопрос.
Соня словно очнулась.
— А... ничего. Послушай, не знаешь ли ты?.. В Риатеосе жил когда-то такой высокий черноволосый молодой человек... с глазами как расплавленное золото и...
— В Риатеосе жило такое множество людей на протяжении трехсот лет, что их всех запомнить невозможно. Почему ты спрашиваешь?
— Но глаза как расплавленное золото были только у одного,— вмешался Ёно Ран.— У Орта, брата Гинмара.
Орт! Сердце девушки забилось сильнее. Как же она сразу не поняла! Именно Орт по своей воле ступил за пределы Врат и не вернулся. Значит, он тоже хотел что-то понять, тоже искал ответ... и не придумал, в конце концов, ничего лучшего, как пойти и посмотреть. И это стоило ему жизни.
— Я видела его нынешней ночью,— сказала Соня, от волнения стиснув кулаки так, что побелели пальцы.— Он говорил со мной.
Взгляды всех присутствующих обратились к ней.
— И что же он сказал тебе? — первым опомнился Гинмар, так пристально разглядывая девушку, словно видел ее впервые.
Она хотела было ответить, но тут же подумала, что раз Орт — или его дух — пожелал обратиться именно к ней, то, возможно, не стоит доводить его слова до всеобщего сведения, во всяком случае пока.
— Я его не вполне поняла,— проговорила Соня неуверенно.— Я... испугалась. Он очень быстро исчез.
Все это, в общем, было правдой, но девушка заметила тень удовлетворенной улыбки, тронувшей узкие губы Ёно Рана. Кхитайцу понравилось ее молчание. Значит, она поступила правильно. Если только вообще не слишком рано заговорила об Орте.
— Может быть, это был сон,— добавила Соня.— Я немного устала, читала древние свитки почти всю ночь.
— Да? — переспросил Гинмар, машинально перебирая пальцами кусочки мяса и овощей с простого деревянного общего подноса, каковые заменяли теперь в Риатеосе дорогие столовые приборы, к которым прибегали только во время исключительно редких и немногочисленных приемов.— Ты на самом деле выглядишь усталой, Соня. Давай попозже вместе займемся свитками, раз ты ими так заинтересовалась, а сейчас у меня полно дел в городе. Пойдешь со мной?
Девушка собралась было отказаться — бесцельно бродить по Ианте ей вовсе не хотелось,— но Джилла вскинула на нее умоляющие глаза. Мужественно и безропотно переносившая все тяготы жизни со своим непредсказуемым и взбалмошным супругом, она действительно была готова на что угодно, только бы сам он был жив и в безопасности. Постоянная и мучительная, как зубная боль, тревога за него переставала сосать ей сердце лишь в тех случаях, когда она знала, что рядом с ним Соня. С момента ее появления в Риатеосе Джилла снова научилась улыбаться и не выглядела такой измученной, как прежде. «Я боюсь, что его убьют,— призналась она как-то своей рыжеволосой подруге.— Когда он уходит, я чувствую себя так, словно вижу его в последний раз, потому что Гинмар вечно оказывается там, где опасно».— «Но он в состоянии себя защитить,— возразила тогда Соня, которая не могла взять в толк, как можно так переживать за взрослого сильного мужчину, да еще, как-никак, мага.— Гинмар давно не мальчик... и не идиот, а тебя просто мучает слишком богатое и мрачное воображение». Джилла горько усмехнулась; «Если бы ты знала, сколько раз его приносили во дворец то с пробитой головой, то раненного в драке, где в ход шли ножи... или же потому, что он был просто пьян и валялся где-то в грязи, под дождем... Я никогда не знаю заранее, каким увижу его снова». Видно, кротость и терпение туранки, ни разу не унизившейся до скандала, женщины, которой и в голову бы не пришло повысить голос и призвать супруга к благоразумию, предпочитавшей страдать молча, совсем не смягчили неукротимый нрав ее возлюбленного. Соне стало ясно, что жизнь из Джиллы высасывают не только проклятые камни дворца: это весьма успешно делает сам Магистр, готовый броситься на помощь целому миру, но не способный дать счастье одной-единственной женщине, вопреки собственным заявлениям.
— В городе у него дел полно, скажи на милость,— проворчала девушка,— в собственном доме только нечем заняться... Ладно, что с тобой поделаешь, пошли.
— Ты что же, думаешь, я начисто забыл, для чего уговаривал тебя отправиться в Ианту? — на ходу спросил Гинмар.— Не беспокойся, Нижний Мир о себе забывать не дает. Но прежде, чем покончить с ним, я должен выиграть очередной турнир: победа прибавит мне уверенности в том, что я и с более опасным противником справлюсь.
— Ничего она тебе не прибавит,— возразила Соня.— Ты тянешь время, потому что не знаешь, как подступиться к основной задаче, которую сгоряча перед собой поставил, а теперь ума не можешь приложить, где найти решение.
Гинмар вздохнул.
— Нет, Соня, ты не права. Я над этим вопросом бьюсь много лет. Пробовал прибегнуть к опыту меруанских колдунов... Ничего не получилось.
— Это ты про смолу?
— Про что же еще? Они ведь благодаря ей умеют выходить из тела, меняться, проникать в мир духов, а я почему-то только еще больше запутался, хотя я тоже такой же колдун... и смола та же самая, что у них. Ерунда какая-то...
— Может, ты что-то с ней не то делал?
