Книга Счастье, страница 18. Автор книги Зульфю Ливанели

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Счастье»

Cтраница 18

После десяти изнурительных дней, проведенных в страхе и одиночестве, она кинулась к повитухе, крепко-крепко обняла ее за шею и, вдыхая запах батистового платка, разразилась рыданиями.

– Со мной случилась беда, биби! – шептала Мерьем. (Все дети называли Гюлизар не «тетя», а «биби»). – Я хотела убить себя.

– Знаю, девочка моя, – сказала повитуха Гюлизар, – смотри, больше так не делай!

Она начала причитать и сетовать на женскую долю: каждая проходит свой тернистый путь, если ей довелось родиться женщиной, а потом несколько раз повторила: «Пропади она пропадом, эта женская доля!»

– Вспомни, дитя, сколько горестей выпало Мерьем, благословенное имя которой тебе дали! Ее сына убили. Разве ты не знаешь?

– Знаю, – ответила Мерьем.

– Детей нашей матери Фатимы тоже убили, внуков благословенного нашего Пророка [14].

– Это я тоже знаю, – сказала Мерьем, – в Кербеле.

– Знаешь, доченька, – повитуха Гюлизар погладила ее по голове, – я прошла сюда через тысячу трудностей. Никто не хотел тебя показывать. Целыми днями я умоляла, и наконец надо мною сжалились. Сердце твоего отца мягкое, но твой дядя, сказав «А», не говорит «Б». Слушай меня хорошенько, возможно, это последняя наша возможность поговорить, другой раз меня могут сюда не пустить. В селе все волнуются за тебя. Все переживали, когда нашли тебя на кладбище, где ты лежала в пыли, словно израненная птица…

Мерьем и в самом деле нашли там: на кладбище, на краю дороги, недалеко от въезда в село. Ее лицо и руки были исцарапаны кустарником и ветками деревьев, ноги испачканы кровью, сорванный с головы платок валялся на земле, она билась о землю, дико кричала, руками и ногами колотила по воздуху. Увидевшие ее мальчишки решили, что в девушку вселился джинн. Пришли добрые люди, на руках понесли ее домой. Но девушка не могла успокоиться: пиналась, вырывалась. Она то теряла сознание, то снова приходила в себя и, вырываясь из дружеских рук, падала на землю. Путь к ее дому лежал мимо поселкового рынка, и когда израненную, всю в синяках, ее несли по пыльным улицам – все были там, и каждый видел ее беду…

После того, как ее принесли домой, она два дня не приходила в себя, лежала с температурой в бреду. Позвали повитуху Гюлизар – вот тогда и стало ясно, что Мерьем жестоко изнасиловали. Чтобы сбить температуру, Гюлизар клала ей на лоб ткань, смоченную в уксусе, ставила на спину банки, на грудь нанесла йодную сетку. Чтобы привести девушку в сознание, ей постоянно давали вдыхать нюхательную соль. Наконец Мерьем вроде бы пришла в себя. И в тот же день семейный совет вынес решение: перевести ее в этот сарай.

– Многие знакомые в селе пытались тебя спасти, – сказала Гюлизар. – Встречались с твоим дядей, говорили, что в случившемся нет твоей вины и что эта старая традиция должна быть упразднена. Каждый хотел тебя спасти…

Мерьем спросила:

– Они, что ли, не ждали, что я покончу с собой?

Помедлив, Гюлизар ответила:

– Конечно, такие тоже есть. Но, по крайней мере, некоторые пытались спасти тебя.

– Раньше, случалось, девушек в Стамбул отправляли. Пусть меня тоже отправят, – попросила Мерьем.

– Ах, доченька, – сказала повитуха, гладя волосы Мерьем, – ах, бедная моя девочка. Стамбул – это не выход! Более правильным было бы убедить твоего отца и дядю не делать этого! Вот если бы ты мне помогла и рассказала обо всем, что случилось… Поведай, кто совершил над тобой это?

Услышав вопрос, Мерьем замолчала, ее лицо помрачнело, она уперлась взглядом в пол.

– Скажи, доченька, – спросила повитуха, – назови имя негодника или негодников, и тогда я смогу спасти тебя. Если это дело прояснится, им не поздоровится. Полицейские переломают руки-ноги этим насильникам, изобьют как собак, а потом бросят в тюрьму. Или же наша семья позаботится об этом…

Мерьем продолжала упрямо молчать, у нее даже дыхание перехватило от страха, и только в исступлении расскачивалась взад-вперед.

Повитуха Гюлизар долго умоляла назвать имена насильников, однако девушка не произнесла ни слова. Можно было решить, что она не знает своих обидчиков. А может, они набросили ей на голову покрывало или мешок и совершили черное дело, не показывая своих лиц? Или девочку так ударили по голове, что она и впрямь ничего не может вспомнить?..

Да если бы и вспомнила, вряд ли бы от этого была какая-то польза. Попытки Гюлизар объяснить дяде Мерьем, главе семейства, что если они найдут того, кто надругался над девушкой, то смогут заставить его жениться, были тщетны. Гюлизар была пожилой женщиной и могла говорить с мужчинами откровенно. Однако этот угрюмый мужчина сказал, как отрезал:

– У нашей семьи нет никаких общих дел с насильником. Никакого брака быть также не может!

Некоторое время нянюшка продолжала увещевать Мерьем, но в конце концов поняла, что у девушки ничего не узнаешь, и перевела разговор на другую тему.

– Детка, – сказала она, – если от этого срама ты забеременеешь, для всех будет еще хуже. Если станет ясно, что ты понесла… Избави Бог! Поэтому, если ты беременна, мне кажется лучше, если у тебя случится выкидыш…

С того момента, как начались эти расспросы, Мерьем не переменила позы, она продолжала молча раскачиваться взад-вперед. Как будто ничего не слышала и не понимала – ни про нападавших, ни про возмездие. Глядя на свет, просачивающийся в помещение сквозь щель, она словно погрузилась в какие-то свои грёзы…

И Гюлизар стала сетовать на мучительную долю, которая сопровождает женщину всю жизнь, и возносить проклятия в адрес тех, кто причинил зло целомудренной девушке. Распростерши руки, обратив лицо к небу, она причитала:

– Да пусть им пусто будет, пусть у них руки-ноги отсохнут за то, что пролили ее невинную кровь, да чтобы они околели!

Тут Мерьем начала приходить в себя. Она словно очнулась.

Уставившись на Гюлизар своими зелеными глазами, она спросила:

– Биби, а может быть, они разрешат мне помыться? У меня волосы слиплись, голова грязная, только одно ведро воды хотя бы, другого мне ничего не надо.

C того самого часа, как ее заперли в амбаре, ей хотелось стать, как их старый дед, потерявший жену. Этот огромный человек совсем не мог есть, поэтому в туалет ему сходить было трудно. Казалось, он вообще не ходил в уборную. Однако не кормить родственника считалось постыдным: хочешь не хочешь, а Дёне была вынуждена время от времени бросать ему в миску хоть несколько ложек еды. Но потом Дёне оставила его на морозе в саду. Мерьем было невыносимо видеть его труп, засыпанный снегом…

Гюлизар вышла, чтобы узнать насчет воды. В дневное время в доме мужчин не было, этот вопрос следовало решить с теткой девушки.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация