— Лиза? — неожиданно всплыло в памяти. — Лиза Кондратьева?!
— Молодец, возьми с полки пирожок! — обрадовалась дама. — Князев, ты выглядишь отпадно! Я-то думала, ты глаз не кажешь, потому что отрастил «трудовую мозоль» пониже груди и облез, как старый пудель, а ты… Но ты меня узнал, верно? — В глазах Лизы мелькнуло беспокойство, чтобы не сказать отчаяние — она нуждалась в подтверждении того, что не сильно изменилась со студенческих времен.
— Ты прекрасна, — улыбнулся Мономах и, стараясь не смазать макияж, легонько клюнул ее в полную щеку. — И платье красивое!
— Напрокат взяла, — доверительно прошептала женщина, наклоняясь к его уху. — Размер не совсем мой, но больше ничего приличного не нашлось, представляешь? А выглядеть надо прилично, глянь, какие тут фифы шастают!
— Ты уверена, что все они медики? — с сомнением спросил он.
— Держи карман! — фыркнула она. — По большей части начальники всякие, спонсоры, торгаши всех мастей! Но я парочку наших видела — Иванову и Селиванова, к примеру… Слушай, Мономах, ты один или с парой?
— Один.
— Какая удача! И я, понимаешь, одна. Давай, что ли, собьемся в кучу? Жрать охота, мочи нет!
— Там, кажется, столы есть, — махнул Мономах рукой в сторону ярко освещенного зала. — Идем, похоже, начинается!
И в самом деле, из динамиков послышались какие-то звуки, перекрывающие музыку. Войдя, бывшие сокурсники окунулись в суету и толкотню. Зал был огромен, но едва вмещал такое количество разодетых тел. Мономах с тоской оглянулся на дверь. Если у него и был шанс вырваться, то Лиза лишила его этой возможности, мертвой хваткой вцепившись в локоть и таща вперед и вперед, ближе к сцене, на которой разворачивалось действо. Щедрость устроителей мероприятия не ограничилась арендой самого дорогого банкетного зала: среди приглашенных артистов оказались сплошь звезды петербургской сцены. Говорильни, к счастью, было мало, и Мономах с Лизой, заняв места за одним из длинных столов, погрузились в атмосферу всеобщего возбуждения. Лиза налегала на шампанское, и Мономах опасался, что она дойдет до кондиции, в которой не сумеет самостоятельно добраться до дома, а ему как джентльмену не останется ничего иного, как доставить ее самому. Не хотелось бы! Зачем он вообще пришел? Рассчитывал, что удастся встретиться с бывшими однокурсниками и закинуть удочку насчет работы, но, кроме Лизы, он не углядел ни одного знакомого лица. То ли люди неузнаваемо изменились за двадцать с лишком лет, то ли они попрятались по углам, стесняясь друг друга и тех, кто богаче одет и лучше устроен в жизни.
— Владимир, вы ли это!
Тяжелая рука опустилась на его плечо. Кайсаров собственной персоной — можно было ожидать!
— Азат Гошгарович, — вежливо кивнул Мономах. Лиза с любопытством поглядела на подошедшего. Кайсаров даже не удостоил женщину взглядом.
— Поговорим? — предложил он тоном, больше походящим на приказ.
На сцене наступило затишье, и народ занялся поглощением пищи и напитков, текущих рекой.
— Конечно, — согласился Мономах, предвкушая неприятную беседу. Собственно, он и сам хотел встретиться с Кайсаровым, желая задать ему один вопрос. Если ответ окажется утвердительным, он на следующий же день напишет заявление по собственному желанию.
— Я скоро вернусь, — шепнул он Лизе и поднялся.
Кайсаров повел его прочь из зала, в бар, где в это время сидели всего несколько гостей из дальнего зарубежья.
— Выпьете чего-нибудь? — спросил Кайсаров. — Ненавижу дешевый алкоголь!
Мономах склонен был с ним согласиться: несмотря на размах акции, устроители не смогли удержаться от того, чтобы не сэкономить хоть на чем-то. Сэкономили на выпивке. Он понял это, едва пригубив шампанское, разносимое официантами — немудрено, что Лизу развезло, ведь известно, что дешевое игристое вино ударяет в голову. Тем не менее от предложения Кайсарова он отказался, и тот, приняв у бармена бокал и подложив под его ножку бумажную салфетку, устроился на высоком стуле. Мономах последовал его примеру.
— Вы выглядите не так, как следовало бы, учитывая радостное событие, — заметил Кайсаров, внимательно глядя на Мономаха.
— А как, по-вашему, я должен выглядеть?
— Счастливым? — предположил собеседник. — Много друзей повстречали?
— Только одну подругу.
— Ту, что рядом с вами сидела?
Мономах кивнул.
— Я собирался вам звонить, — продолжил Кайсаров.
— С новостями о моем грядущем увольнении?
— Да вы пессимист, Владимир! Я всего лишь предупредил вас о намерениях Муратова. Кстати, расследование набирает обороты.
— Я удивлен, что все еще не закончилось, ведь у Муратова много друзей наверху!
— Лишь у одного из них есть кое-какие рычаги в руках, но он не всемогущ. Муратов попал в неприятную ситуацию: у его благодетеля, как бы это сказать, у самого земля под ногами горит. Боюсь, скоро ему недосуг будет заниматься судьбой своего протеже!
— Неужели? А я уж собирался…
— Собирались что?
— Да так, ничего.
— Выкладывайте, Владимир Всеволодович, — с нажимом произнес Кайсаров. — Мы же с вами всегда откровенны, верно?
— Я хотел спросить, может ли мой уход по собственному желанию сохранить отделение.
— Вы серьезно?
— Вполне. Мой предшественник создал ТОН, а я слишком много вложил в него, чтобы спокойно смотреть, как отделение раздербанивают! Некоторые люди потеряют места…
— Вы об иностранных гражданах вроде доктора Ли?
— Вы отлично осведомлены!
— Должность обязывает.
— А другие либо попадут в нейрохирургию, либо к Тактарову, в травматологию. Что-то подсказывает мне, что они с ним не уживутся, а это — отличные врачи, ценные специалисты. Не говоря уже об ординаторах, которых я тщательно отбирал!
— Обо всех подумали, да? — усмехнулся Кайсаров. — Обо всех, кроме себя! Уже небось подыскиваете новое место?
— С чего вы взяли?
— Мне кажется, вы не из тех людей, которые любят подобные сборища, — пожал плечами Кайсаров. — Я неплохо знаю людей, Владимир: вы пришли в надежде пообщаться с коллегами и провентилировать почву на предмет перехода в другое лечебное заведение. Мой вам совет — не торопитесь. Тем более что ответ на ваш вопрос — нет. Я уверен, что с вашим уходом ТОН прекратит свое существование. Более того, сдается мне, в других отделениях ваши врачи приюта не найдут. По закону им, конечно, обязаны что-то предложить, но вы же понимаете, что доктора не устроит место санитарки или уборщицы, правильно? А Муратов уж позаботится о том, чтобы свободных врачебных вакансий нужной специализации не оказалось в наличии!
— И вы говорите, что я напрасно волнуюсь?
— Слова, Владимир… Слова значат очень много, и каждое имеет много значений. Не напрасно, а рано — вот что я имел в виду. Подождите паниковать, ведь все может обернуться в вашу пользу!
