— Сначала я не была уверена, что она рискнет продолжить финансирование «Дочек-матерей», но потом у меня появилась мысль насчет кандидатуры новой директрисы.
Помните ту девушку, Анну Расулову? По-моему, она обладает всеми качествами, необходимыми хорошему руководителю. Она решительная, сообразительная и предприимчивая. И она сама пострадала от действий Лапиной, поэтому никогда не допустит повторения истории. Как думаете?
— А что, отличная мысль!
— Ну а как ваши дела, Владимир Всеволодович? — вдруг спросила Алла.
Неожиданная смена темы застала Мономаха врасплох.
— Мои? — переспросил он. — Почему вы спрашиваете?
— Вид у вас уж больно озабоченный… Рассказывайте, в чем дело, не заставляйте меня применять пытки!
— Да нет, все хорошо. Хотя… Алла Гурьевна, нет ли у вас, случайно, знакомых в ФМС?
— Есть, причем совершенно не случайно. Но какие у вас с ними могут быть неприятности?
— Не у меня, у моих коллег.
— Ну да, у вас же иностранцы работают! И что?
— Выяснилось, что у одного врача — вы его знаете, у Ли Чангминга, — просрочена виза. Ненадолго, и такое раньше случалось, но в этот раз почему-то возникла проблема…
— Владимир Всеволодович, проблема возникла у него или у вас?
— Боюсь, что у нас обоих.
— Ясно. Перешлите мне паспортные данные вашего врача, и я попытаюсь выяснить, что происходит.
— Тогда я вконец обнаглею и попрошу еще за двоих.
— У них тоже неприятности с ФМС?
— Пока нет, но могут быть.
— Тогда и их данные присылайте. И не волнуйтесь понапрасну, любую проблему можно решить, если подойти с нужного конца! Кстати, о проблемах, — всполошилась Алла, случайно бросив взгляд на часы. — Пришло время принимать очередную «дозу»!
Она полезла в сумочку за контейнером.
— Забыл вам сказать — отлично выглядите, — искренне произнес Мономах, следя глазами за тем, как его визави снимает пластиковую крышку. — Всерьез взялись за здоровье?
— С вашей легкой руки, — кивнула она, с сомнением разглядывая морковное пюре с кусочком вареной трески.
— Вам недолго мучиться, — попытался подбодрить ее Мономах. — Скоро организм вспомнит, как питаться правильно, и вы вернетесь в норму!
— Да, но беда в том, что диетолог требует заняться спортом, а я все решиться не могу! Спортзал всегда недолюбливала — куча потных людей, занятых только собственной внешностью. Велосипед хорош только в летнее время, лыжи — зимой… Короче, пока выбираю между йогой и аквааэробикой! А вот вы, Владимир Всеволодович, как умудряетесь сохранять форму?
— Вы правда хотите узнать?
— Разумеется!
— Что вы делаете в воскресенье?
— Да ничего особенного…
— Тогда предлагаю кое-куда съездить. Форма одежды спортивная. Я позвоню в субботу вечером!
* * *
Екатерининский, или Катькин, садик, как называют в народе сквер перед Александринским театром, когда-то был одним из любимейших мест Аллы. Маленький, но уютный, он является частью ансамбля площади Островского. Рядом — здание Публичной библиотеки, по центру — красивейший фасад театра с колоннами и скульптурами. Весной сад наполняется тонким запахом сирени, кусты которой посажены по всему периметру. Сейчас он выглядел безрадостно, и громада памятника Екатерине Великой работы скульпторов Чижова, Опекушина и Грима доминировала над окружением, не облагороженная зеленью и пышным цветением. Алла знала каждое здание в районе Невского проспекта, хотя жила здесь сравнительно недавно. Ее детство и юность прошли в одном из спальных районов, но несколько лет назад Алла унаследовала от родственницы квартиру в доме на улице Марата. С тех пор в Катькином саду она частенько проводила время, сидя на скамеечке и размышляя над каким-нибудь делом. Или просто о жизни. С некоторых пор это место для Аллы было омрачено тем, что здесь произошел ее последний перед расставанием разговор с Михаилом. Она высказала ему все, что думала, положив конец ставшим мучительными отношениям… Но Анна Иродова назначила встречу именно тут. Сидеть на скамейке было холодно — хорошо хоть вечер выдался ясный, — поэтому Алла медленно обходила памятник, глазея по сторонам. Влюбленные парочки обычно встречались здесь перед тем, как идти в театр. И время как раз подходящее, дело к семи часам…
— Извините, я опоздала! — Телеведущая быстрым шагом приближалась со стороны театра.
— Все нормально, я недавно подошла, — успокоила женщину Алла. — Вам отдали тело Юли?
— Да, спасибо. А вещи ее вам еще нужны?
— Какие вещи? — удивилась Алла.
— Видите ли, пропали Юлины серьги. Очень дорогие, семейная реликвия — от прабабушки достались.
— Неужели? — пробормотала Алла. — А вы уверены, что ваша дочь была в них в тот день?
— Она их не снимала, разве что на ночь.
— Я читала отчет, и там ничего не говорилось о серьгах… Обязательно проверю! Между прочим, денег и телефона при ней тоже не нашли, и мы пришли к выводу, что Юлю ограбили.
— На самом деле я не об этом хотела поговорить, — сказала Анна. — Вы спрашивали о мужчинах, с которыми общалась Юля, об одноклассниках и учителях.
— Мы побеседовали со всеми, — кивнула Алла. — Преподаватели добровольно согласились пройти тест ДНК на совместимость с… плодом, ждем результатов. — Алла едва не выговорила слово «ребенок», но в последний момент спохватилась и заменила его нейтральным словом «плод». Матери лучше не думать о нем как о живом существе, которое, при благоприятных обстоятельствах, могло появиться на свет через несколько месяцев.
— Вы ведь говорили только с мужчинами, верно? — уточнила Анна. — Видите ли, я обычно расплачивалась с Юлиными репетиторами в конце месяца. Какое-то время мне, понятное дело, было не до этого, да и они проявили понимание, не стали требовать оплаты. Я не люблю оставаться в должниках, а потому на днях перечислила деньги и со всеми рассчиталась. Но Юлина репетиторша по русскому языку позвонила и сказала, что я должна ей только за два занятия, потому что два других Юля пропустила.
— А почему учительница не позвонила вам и не сообщила, что ученица не пришла?
— По ее словам, Юля предупредила заранее. Понимаете, она ведь девочка взрослая, и Галина Степановна склонна… вернее, была склонна верить ей на слово. — Алла понимала, как тяжело Иродовой свыкнуться с мыслью о том, что дочки больше нет, и говорить о ней в прошедшем времени. — Галина Степановна сказала, что в первый раз Юля ходила к врачу якобы со мной, а во второй — ее задержали после школы, чтобы переписать контрольную. Я ничего не знаю о походе к доктору, и никаких контрольных Юля не переписывала, она училась только на «хорошо» и «отлично». В последние несколько месяцев учителя отмечали, что ее активность на занятиях снизилась, она растеряла часть энтузиазма к учебе, но ни одной двойки она домой не приносила, ведь я регулярно проверяла дневник!
