— А вы?
— Что — я?
— Вы тоже считали, что Даши вылечится?
— Честно говоря, мне не верилось.
— Почему?
— Я считала, что сестра слишком уж балует сына, все ему прощает, вот и нет у него тормозов — не отрастил, понимаете? Но в тот период действительно казалось, что Даши изменился в лучшую сторону. У него даже девушка постоянная появилась, и он представил ее Намжалме как будущую жену.
— Хорошая девушка?
— Не его круга, но Намжалма была готова на все, лишь бы у сына все наладилось, поэтому приняла ее как родную.
— И что пошло не так?
— Девушка Даши забеременела, но врачи предупредили, что беременность вряд ли окончится успешно, ведь Даши был «чист» еще слишком недолго! Вообще удивительно, что у него остались здоровые сперматозоиды… В общем, все вышло, как и предсказывали: произошел выкидыш на втором триместре, очень тяжелая ситуация.
— Девушка выжила?
— Да, но Даши слетел с катушек. Как ни пытались невеста и мать вразумить его, ничего не получилось. Вы же понимаете, наркоману, как и алкоголику, требуется только повод, чтобы взяться за старое!
— И что потом?
— Невеста ушла, не захотела терпеть весь этот кошмар, а у Даши началось все по новой: лечебница — пара месяцев трезвости — снова лечебница… В один из таких перерывов Намжалма решилась на то, чтобы заморозить сперму Даши. С тех пор как его девушка потеряла ребенка, сестра лишилась покоя. Переживала, боялась, что из-за пагубного пристрастия сына не получит внуков, вот и пришла ей такая мысль. Она посмотрела какую-то передачу по телевизору, где мать так поступила со спермой сына. Он вроде бы болел раком, лечился в Израиле, а там принято делать забор спермы у мужчин и яйцеклеток у женщин до начала лечения, так как после химии они могут потерять способность к деторождению.
— И она воплотила свою идею?
— Не знаю, но я ее отговаривала.
— Почему?
— Не понимаете?
— Не верили в то, что от Даши может родиться здоровое потомство?
Санжитма кивнула.
— Даже если бы его сперма оказалась жизнеспособной, не было гарантии, что у ребенка не окажется серьезных патологий. Но ремиссия не продлилась долго. Даши снова сорвался, и на этот раз все закончилось для него фатально. Я приехала, чтобы находиться подле сестры, ведь я боялась, что она может последовать за сыном.
— Вы опасались, что Намжалма покончит с собой?
— У нее были две попытки — к счастью, один раз я оказалась рядом, а во второй — Олег. Намжалма попала в психиатрическую лечебницу после второго неудавшегося суицида, пролежала целый месяц.
— Как же ваша сестра вышла из этого состояния?
— В один прекрасный день я просто вдруг поняла, что опасность миновала. Намжалма вновь начала интересоваться делами салонов, стала выходить из дома. Только два раза в год она срывалась и отправлялась на дачу, где сидела одна, никого не принимала и даже на телефонные звонки не отвечала. Сестра остро переживала день рождения и день смерти Даши, она просто-напросто выпадала из жизни на какое-то время. Но потом возвращалась.
— Санжитма, вы в курсе, оставляла ли Намжалма завещание?
— Вряд ли. Хотя…
— Что? — насторожилась Алла, подавшись вперед.
— Я просто вспомнила наш последний разговор… Господи, если бы только Намжалма меня послушалась!
— Вы о чем?
— Я ведь просила ее в этот раз не ездить на дачу!
— Почему?
— У меня было предчувствие, что должно случиться что-то плохое. Мне не нравились эти ее исчезновения, ведь она находилась в доме совершенно одна. Не представляю, как Аюна там живет! У Намжалмы хотя бы были здоровенные псы, которые по ночам бегали по территории и не позволили бы посторонним приблизиться к сестре. А вот Аюна действительно сильно рискует, ведь она избавилась от собак, вернув их в питомник.
— Вы упомянули о каком-то предчувствии? — напомнила Алла.
— Да, я… В последнее время я начала бояться за сестру.
— С чего бы?
— Мне снились странные сны.
— О Намжалме?
— О ней. И о Даши. И я подумала, что будет лучше, если она в этот раз не поедет на дачу, а останется с людьми, которые могут ее защитить.
— А она?
— Не сказала ни да, ни нет — это было вполне в духе Намжалмы!
— Санжитма, как вы считаете, ваш брат мог иметь отношение к смерти вашей сестры?
— Нет, Агван только с виду грозен.
— Не забывайте, что ваша сестра была убита с особой жестокостью — возможно, в порыве гнева.
— Это не про Агвана. Он кричит, размахивает руками, и те, кто его не знает, и впрямь могут испугаться. Но он не решился бы на насилие, даже если бы кто-то его серьезно разозлил. Тем более по отношению к собственной сестре! Подумайте об этом: один невиновный уже сидит, верно?
— Невиновный? — удивилась Алла. — Почему вы так считаете?
— Мы же здесь, значит, с делом об убийстве моей сестры не все чисто! Обещайте, что не станете рубить сплеча и арестовывать человека только за его дурной характер, ладно?
— Могу вас заверить, что за характер никто за решетку не попадает!
— А вот Широков попал, — парировала Санжитма. — Не был бы он таким взрывным и скандальным, не оказался бы в таком положении.
— Вы так уверены в его невиновности, что даже странно!
— Но вы ведь тоже сомневаетесь! Надеюсь, меня не подозреваете?
— У вас нет мотива. Похоже, вы — единственная из родственников Намжалмы, кого она искренне любила. А почему вы спрашиваете?
— Я улетаю послезавтра. Домой, в Улан-Удэ.
— Не будете дожидаться истечения шестимесячного срока?
— Намжалма и так много для меня сделала — вот, подарила эту квартиру, например. Но она мне не нужна, особенно сейчас, когда сестры нет. Вся моя жизнь в Улан-Удэ — работа, муж, дети.
— Простите, а кто вы по профессии? — поинтересовалась Алла, удивляясь, как ей до сих пор не пришло в голову задать этот вопрос.
— Я врач-педиатр, — улыбнулась Санжитма.
— Правда?
— Вам казалось, что у родственницы шаманки не может быть такой обыкновенной профессии?
— Ну, как-то так, — призналась Алла, чувствуя себя по-дурацки. — Послушайте, Санжитма, когда мы только встретились, вы сказали, что приехали специально, чтобы встретиться со мной…
— Это так, — с легкой улыбкой кивнула Санжитма. Алла невольно поразилась тому, как простое, ничем не примечательное лицо женщины преображалось, стоило ее губам чуть раздвинуться в улыбке — оно становилось почти красивым.
