— Поэтому требовалось договориться с адвокатом. Необходимо было переписать завещание, внеся в него имя Коробченко и состряпав историю о том, что она якобы стала первой, к кому обратилась шаманка. Жидков надеялся, что, поделившись с Фурсенко, ему удастся осуществить свой план.
— Но адвокат не согласился?
— Думаю, он испугался, ведь ему стало ясно, что Дробыш, Арутюнян и Четыркина, скорее всего, пали жертвами не Гуруля, а Жидкова.
— И со страху его хватил кондратий?
— Жидкову оставалось одно: самому найти завещание и подделать его. В загородном доме документа не оказалось, и тогда Скворцов вломился в рабочий офис адвоката. Там он и обнаружил последнюю волю Джамалии.
— А откуда мы знаем, что Жидков приходил к Фурсенко, он сознался?
— Ему пришлось. Нашелся свидетель, домработница адвоката, присутствовавшая в доме в тот момент, когда все случилось. Жидков ее не видел, так как она находилась на втором этаже, а вот она через окно наблюдала, как он входил в дом, и слышала скандал. По соображениям безопасности женщина затаилась и ничем не обнаружила своего присутствия до ухода доктора. Когда же она, спустившись, увидела, что адвокат мертв, она испугалась и сбежала. Говорит, думала, что гость убил адвоката, хотя и не заметила ни крови, ни следов борьбы. В кабинете царил беспорядок, потому что Жидков искал завещание, и это навело ее на мысль об убийстве и о том, что она тоже в опасности, если даст кому-то понять, что была свидетелем происшедшего.
— Получается, Жидков подделал завещание и вписал имя Коробченко, состряпав правдоподобную историю о ребенке с неподтвержденным диагнозом синдром Дауна.
— Да, только вот возникла проблемка: выяснилось, что, помимо подписи Фурсенко, на завещании стояла еще одна подпись — нотариуса Гренкиной. И Жидков понял, что, скорее всего, существует копия, которая хранится у нее.
— И он с ней договорился?
— В отличие от адвоката, Гренкина оказалась куда более сговорчивой. Сейчас она утверждает, что побоялась перечить Жидкову, подозревая, что матери наследников Джамалии погибли не случайно, но я считаю, она польстилась на его обещания. Он посулил ей астрономическую сумму, и она помогла состряпать поддельное завещание. Самое интересное, что Коробченко, Гренкина и Жидков были чертовски близки к тому, чтобы дело выгорело. Лишь одна ошибка, сделанная по чистой случайности, помешала этому!
— Какая ошибка?
— Подпись покойного адвоката. Жидков подделал подписи погибших женщин и Джамалии — подпись последней он знал отлично. А с адвокатом вышла неувязочка: тот оказался левшой. Доктор понятия об этом не имел и подделывал роспись Фурсенко правой рукой, как и все остальные.
— И ты зацепилась за такую малость? Знаешь, ни один суд не принял бы столь сомнительное свидетельство в качестве доказательства!
— Я это понимала. Несмотря на имя эксперта, считающегося лучшим в городе, мне не хватало доказательной базы. Зато у меня была Коробченко. Жидков решил, что пора ей появиться, как черту из табакерки — еще до того, как мы нашли завещание. Ей предписывалось прикинуться напуганной и рассказать, что ее преследуют. Все должно было указывать на Агвана Гуруля, на которого парочка, вместе с нотариусом Гренкиной, планировала свалить убийства Дробыш, Арутюнян и Четыркиной. Зная о его жадности, они подсунули ему малгай…
— Что-что?
— Это такая шапка, как у монголов, с мехом по краям. Только малгай Джамалии стоил чертову тучу денег. От самой Джамалии Жидков знал, что у Гуруля огромные финансовые проблемы и что за ним открыта охота — как со стороны кредиторов, так и со стороны государственных органов. Это делало его возможным подозреваемым, требовалось только подлить масла в огонь, и малгай, подброшенный в офис Агвана Гуруля, а также свидетельство Коробченко о слежке, вкупе с тем, что многие, включая вдову адвоката, рассказывали, как Гуруль преследовал Фурсенко, должны были сделать свое дело. Нотариус также подтверждала, что брат Джамалии угрожал ей, требуя показать завещание. У меня не оставалось другого выхода, кроме как задержать Гуруля.
— Но в его виновность ты не верила?
— Он действовал слишком явно для человека, планировавшего убийства. Это все равно что сказать кому-то «я тебя убью», а потом и правда это сделать. Кроме того, сама личность Агвана противоречила данной версии. Я могла поверить в то, что Гуруль достаточно агрессивен, чтобы убить сестру в пылу гнева, тем более что его алиби не вызывало доверия. Однако на первом же допросе я поняла, что содержание завещания сестры ему неизвестно, а ведь мы нашли оригинал у него в офисе! Я прочла завещание Гурулю, и он впал в ступор. Так сыграть смог бы только профессиональный актер. Узнав о существовании последней воли сестры, он тщетно пытался выяснить, что же она оставила и кому, однако он понятия не имел о том, что задумала Джамалия. Я предположила, что кто-то подбросил Агвану малгай и оригинал завещания, чтобы перевести стрелки на него. В офисе адвоката мы ничего не обнаружили, зато получили у Гренкиной копию искомого документа. Она подтверждала историю Коробченко. Валерия согласилась на тест, и это также свидетельствовало в пользу того, что она говорит правду. Мы провели анализ, сравнив ДНК плода с ДНК нерожденных детей жертв, и они совпали…
— Погоди, я что-то запутался! — прервал Аллу Кириенко. — Как получилось, что ДНК будущего ребенка Коробченко совпала с ДНК плодов Дробыш, Четыркиной и Арутюнян? Как сперма Даши попала к Коробченко? Ты же сказала, что она беременна от доктора!
— Дело в том, Андрон Петрович, что, как теперь уже известно, все женщины были беременны от него.
— Что-о?!
— Сперма Даши оказалась ненадлежащего качества. Потому ли у Жидкова возникла идея заменить ее на свою, или он с самого начала все спланировал, пока остается неясным. Возможно, там, где забирали сперму Даши, это и выяснили, но нашему доктору удалось скрыть данный факт от Джамалии. Он подменил сперму Даши своей, поэтому все женщины, а не только Арутюнян, стали матерями детей Жидкова. Разумеется, Джамалия ничего не знала, зато ему очень даже на руку оказалось то, что мы сравнили ДНК плода Коробченко, забеременевшей естественным путем, и остальных: они совпали по показателям, определяющим отцовство, и Жидков решил, что дело в шляпе.
— Но тебя анализ не удовлетворил, и ты решила эксгумировать тело Даши?
— Я нутром чуяла, что с Коробченко что-то не так, но понимала, что не она рулит всей этой аферой. Еще я знала, что подпись Фурсенко — поддельная. Насчет остальных эксперт, кстати, тоже сомневался. Еще меня удивило столь своевременное появление Валерии с жалобами на слежку. Она с самого начала не вызывала у меня доверия — с тех самых пор, как стало ясно, что она не просто отправила Широкова к Джамалии на дачу, но и соврала нам, рассказывая о нападении. Позже ей пришлось признаться, что он не пытался причинить ей вред, а она приняла от него деньги. Широков утверждает, что Валерия сама намекнула, что скажет ему адрес, если он ее подмажет. Шеин выбил для Коробченко наружку, но они не заметили слежки, о которой она рассказывала. Все это наводило на мысль о том, что Гуруля пытаются подставить. Мне повезло, что Санжитма дала согласие на эксгумацию, ведь ни Агван, ни Аюна этого ни за что не сделали бы, опасаясь, что будет доказано существование наследников по завещанию, а они сами не получат ни копейки.
