Император кивнул, рассыпался в любезностях перед деканом, снова похлопал воспитанника по плечу, улыбнулся Эрику и уже на пороге вдруг обернулся и сказал:
— Да, совсем забыл. К вам тут фон Бессмертнофф нагрянет. Сегодня-завтра. Покажите ему студентов, ладно? Боевиков, некромантов не надо. Хорошо?
— А в чем дело-с-с-с? — нахмурилась нагина. — Он же недавно-с-с-с был-с-с-с.
— Да он отчего-то уверен, что вы взяли в заложники его прекрасную Василису.
— У нас прекрасных нет, — вставил Эрик, вспомнив Васю Ужасную.
— Я ему примерно то же и сказал, но он не верит, — вздохнул император. — Достал уже. Покажете? Или мне приказ оформить?
— Покажем-с-с-с, не бес-с-спокойтесь-с-с.
— Ну и прекрасно! Держись, Дерек! — С этими словами его величество (очевидно, инкогнито, раз без свиты) скрылся за порогом.
«Дерек! — хмыкнул Эрик. — Это я держись».
Госпожа Серпентина тем временем озвучивала распластавшемуся в кресле полутрупу-княжичу многочисленные правила академии, прекрасно резюмировавшиеся фразой «Лучше даже не дыши».
— Кто у вас-с-с на первом курс-с-се с-с-старос-с-ста, Эрик-с-с-с?
Эрик встрепенулся.
— Э…
Нагина изогнула бровь: дескать, да какой же ты куратор, раз даже не знаешь.
— Так-с-с-с, пос-с-смотрим… Вас-с-ся? Ах да-с-с-с…
— Правда? — тихонько выдохнул Эрик. Вася и староста как-то в его воображении не сочетались.
— Пус-с-сть введет Дерека-с-с-с в курс-с-с дела-с-с-с…
— Да-да, обязательно. — Эрик повернулся к студенту. — Идемте.
Тот закатил глаза.
— Ой, плохо мне! — и тут же: — Понесите меня, уважаемый преподаватель…
Эрик сжал зубы, подхватил княжича за шиворот и, придерживая, потащил к выходу.
— Может-с-с-с целителя-с-с-с выз-с-свать? — предложила не слишком удивленная нагина.
— У меня сосед целитель — разберется, — отозвался Эрик.
Нагина только плечами пожала, а потом дверь в кабинет захлопнулась.
— Ну? Не пойдете сами? — спустя пару пролетов спросил Эрик.
Княжич висел на нем, как большой мешок с нежитью.
— Не могу…
— А я бы на вашем месте очень постарался: у меня и правда сосед целитель.
— Ведите меня к нему… — тоном «позволяю» простонал новоявленный студент.
Эрик хмыкнул и всю оставшуюся дорогу до общежития вопросов не задавал. Зато княжич от тихих вздохов (имитировавших, наверное, одышку) перешел к тихим стонам (агония?). В общем, Эрик с удовольствием запихнул его в их с Ипполитом комнату и закрыл дверь.
— Поля!
— Ась? — всклокоченный, в халате и тапочках с помпонами, сосед выглянул в прихожую.
Эрик толкнул к нему студента.
— Это к тебе.
— О! — просиял Поля. — Как вы вовремя! Мне как раз нужно проверить реакцию Вассермана и посмотреть серых раздражителей…
— Плохо мне, — на всякий случай погромче провыл студент.
— Не переживайте, сейчас вам станет хорошо, — пообещал довольный Ипполит и забрал княжича в комнату.
«О да, — подумал Эрик. — Сейчас тебе станет очень хорошо…» Из комнаты как раз донеслось вполне живое: «Ай! Что вы делаете?!» — и тихое бормотание Ипполита.
Дальнейшее Эрик наблюдать не стал: ему еще нужно было договориться насчет комнаты для нового студента. Желательно на одного и желательно с мебелью…
* * *
Вася потихоньку привыкала к учебному процессу. Свитками и принадлежностями для письма ее снабдили некроманты. Они же объяснили (особенно Уильям старался), что нужно, а что не нужно делать на лекциях. Например, нельзя спать с закрытыми глазами. А с открытыми можно. Делать куклу преподавателя и тыкать в нее иголкой нельзя тоже (хотя Вася видела, как тот же Уильям делал что-то подобное на истории, но лекция там была очень уж скучная). Еще, если давали домашнее задание (хотя это чаще случалось после практикума), его необходимо было сдавать вовремя. Вася не совсем понимала, почему нельзя делать все и сразу прямо на лекции, но черт с ними, раз уж тут такие правила…
— А хочешь, я буду приходить и проверять, все ли ты выучила? — предложил напоследок Уильям, и тут уж слушавшие его с Васей «богатыри» не выдержали и выставили наглеца за дверь.
Алеша даже добавил угрожающе:
— Еще раз увижу тебя здесь…
Уильям в ответ только рассмеялся: с юмором у него все было в порядке (чего наверняка не ждешь от человека его внешности). Впрочем, Вася помнила, что ее отец на отсутствие юмора тоже никогда не жаловался… Скорее, на его присутствие жаловались все немногочисленные соседи топи. «Ничего они не понимают», — сказал однажды князь, получив от императора (после жалобы соседа) приказ обуздать всю нежить на болотах. «Без проблем», — прибавил тогда Кощеев и нежить действительно обуздал. Предварительно превратив в гуля соседа. «А чего он ябедничает?» — повторно представ перед императором, недоумевал потом князь.
Больше сосед действительно не «ябедничал»…
В общем, учеба потихоньку переставала быть для Васи такой уж загадкой. Расписание успокоилось, практикумы Васе даже нравились, чего не скажешь о лекциях, которые она практически не записывала. Впрочем, у нее была прекрасная память, так что в неуспевающих Вася не числилась. Были проблемы с организованностью: как и все студенты, домашнее задание Вася делала в последний момент. Но тут на помощь являлся или Миша, или Уилл из некромантов, и все решалось как нельзя лучше. «Ну я же не могу допустить, чтобы тебя отчислили раньше нашей практики», — сказал как-то Уильям, а Вася, которая о практике не думала вовсе, только отмахнулась.
И все вроде бы вошло в свою колею, но на второй неделе первый курс боевых магов поджидал сюрприз.
Сюрприз сидел в пустой учебной аудитории, весь в черном (прямо как Вася), увешанный серебряными побрякушками (почти как Вася), с подведенными глазами, побеленным лицом и черепом на столе.
«Сюрприз» мучил гитару и тоненьким голоском просил взять его сердце прямо здесь и сейчас. А добавок умолял забрать еще и душу.
«У-у-у!» — подвыли за окном, очевидно, некромантские учебные пособия. А «сюрприз» продолжал: на этот раз в песне была жалоба на одиночество. А под конец он и вовсе признался в суицидальных наклонностях. Так и провыл: «Я хочу умере-е-еть!»
Последняя строчка ему особенно удалась, от нее чуть стекла в окнах не вылетели. «Сюрприз» довольно улыбнулся и собрался было продолжить, но тут гитару у него невежливо отобрали.
— Это чего такое? — хмуро поинтересовался Илюшенька.
Алеша, положив гитару на соседний стол, нагнулся к «сюрпризу» и прищурился.
