ГОРДЕЕВА: Это для меня одна из самых главных историй про чудо. Я придумала, что в фильме известные и дорогие людям нашей страны герои будут рассказывать личные истории побед и поражений. И, конечно, я мечтала, что Горбачёв даст интервью. Я попросила Диму Муратова мне помочь. Дима сказал, что помочь ничем не может, но я должна попробовать написать Горбачёву письмо. И я написала.
Из письма М.С.Горбачёву. 26 июня 2011 года:
“Дорогой и глубокоуважаемый Михаил Сергеевич!
Прежде всего, позвольте выразить Вам свою личную глубокую признательность за то, что Вы есть на этом свете, что именно Вы подарили мне и всему моему поколению надежду на то, что наша страна может быть не хуже, а даже – лучше, свободнее и величественнее, чем многие другие. Спасибо Вам за то, что, будучи первым Президентом СССР, нашли в себе мужество пойти против системы. Спасибо Вам за честь и достоинство, которые помогли Вам расстаться с властью, приняв непростые решения. И спасибо Вам огромное за тот урок любви и верности, который Вы с Раисой Максимовной сумели преподать стране, каждому ее гражданину, мне лично.
Не зная Вас близко, но читая интервью и разговаривая с людьми, хорошо знающими Вас, я только лишь могу представить, насколько родным человеком была Вам Раиса Максимовна. Тем большее уважение и благодарность вызвало Ваше согласие подумать над возможностью согласиться на участие в проекте, который мы задумали. Спасибо Вам за мужество.
Фильм «Победить рак» – это проект, о котором я мечтала несколько лет. Являясь попечителем фонда «Подари жизнь!», я часто встречалась и встречаюсь с людьми, в чью жизнь ворвалась болезнь, я видела и вижу, как часто людей ломает сам диагноз, как важно иметь перед глазами пример, как важно объяснить, что если болезнь неизлечима, то последние месяцы и дни могут быть пронизаны таким теплом и такой любовью, что, даже несмотря на страшный исход, потом будут вспоминаться как теплейшее время в жизни. Это – парадокс рака.
По всей видимости, этот парадокс хорошо знала Раиса Максимовна. О, сколько невероятных историй о ней мне рассказывали в РДКБ, больнице, куда она однажды пришла, где она повстречала страдающих людей (мам и детей), где поняла, что этим людям, конечно, необходимы не только ее тепло и моральная поддержка, но еще и деятельная помощь. Благотворительность. Так в СССР вернулось слово, потерянное за десятилетия советской власти. И стало понятно, что без благотворительности – невозможно, никак не обойтись. Благотворительности высочайшего государственного уровня и невероятного личного участия.
Судьба распорядилась так, что жизнь Раисы Максимовны унесла та самая, очень распространенная у детей форма рака, борьбе с которой она помогала. Но ее и Ваше мужество в противостоянии этой болезни, мне кажется, могли бы послужить хорошим уроком и помощью тем, кто сейчас находится в стадии борьбы.
Уважаемый Михаил Сергеевич, фильм, который мы делаем, – очень личная история для каждого из нас, тех, кто имеет к нему отношение. Главная героиня фильма, Марина, – мама нашего продюсера Сони Гудковой. Ее дневник времен болезни будет озвучивать Чулпан Хаматова, учредитель фонда «Подари жизнь!». Нам помогают Людмила Улицкая, Эммануил Виторган и его жена Ирина, певица Лайма Вайкуле и многие, многие другие герои, находящиеся по обе стороны борьбы с болезнью: пациенты и врачи, ученые и родственники тех, кто болеет. И еще. Я не могу говорить наверняка, но мне кажется, этот фильм ждут. Он нужен людям.
Прошу прощения за очень личный тон этого письма, но иначе бы у меня не получилось. Слишком глубоко мое к Вам уважение, слишком чувствительна тема, которую мы, впервые в истории нашего телевидения, решились затронуть, слишком важен и непрост разговор, о котором я Вас прошу.
Я пойму, если Вы откажетесь говорить. Но в любом случае – спасибо, что у меня была возможность всё это написать. И спасибо Вам за всё.
Катерина Гордеева”
Я писала без особой надежды. Но Горбачёв перезвонил через два дня. Спросил: “Сколько вам лет?” Ответила: “Тридцать четыре”. Он помолчал, словно что-то сопоставляя, сравнивая. И, тут же переходя на “ты”: “Ну хорошо, Катя. Я согласен. Дам команду найти для твоего интервью время”.
Оказалось, в свои восемьдесят Горбачёв бесконечно куда-то едет, летит, встречается, выступает, спорит, пишет, опять едет и летит. Я нервничала – время уходит, а интервью откладывается, – звонила помощникам Горбачёва чуть ли не ежедневно. Назначенная встреча несколько раз то переносилась, то внезапно отменялась и опять назначалась. Перестав что-либо понимать, я отчаялась. Но тут перезвонили из приемной: приезжайте завтра, у Горбачёва “окно”.
Когда мы с Михаилом Сергеевичем оказались в пустом музее фонда Горбачёва, стало более-менее понятно, что происходит: ему необходимы этот бешеный график и такая гонка встреч, интервью и выступлений, потому что ему остро требуется постоянно быть в движении, быть чем-то занятым. Остановка, передышка, пауза автоматически означают дурацкие мысли и одиночество. Горбачёву действительно до сих пор очень тяжело, почти невозможно жить без его жены и друга, Раисы Горбачёвой. Хотя он, конечно, старается. С долгими перерывами мы проговорили несколько часов. А потом он сказал: “Есть только одна девушка, которая могла бы сыграть Раису”. Я затаила дыхание. “Чулпан. Чулпан Хаматова, знаешь?” Я кивала китайским болванчиком: да, да, да, конечно, это моя лучшая подруга, давайте же скорее снимать. Но Горбачёв как-то задумался: “Нет пока ни сценария хорошего, ни толкового режиссера. Но Чулпаша бы справилась, я уверен”. КАТЕРИНА ГОРДЕЕВА
ХАМАТОВА: Знаешь, если бы такой проект – фильм или спектакль о Горбачёве, о том, что он сделал, об их невероятной любви – состоялся, это было бы счастье. Не только профессиональное – для меня как для артистки, а для всех нас, людей, граждан своей страны: эту историю надо рассказывать. И надо обязательно постараться успеть рассказать ее, пока Михаил Сергеевич имеет возможность это увидеть. Хотя бы для того, чтобы он знал, что мы ему благодарны. Но и – это очень важно – для того, чтобы запечатлеть время и его героев таким, каким оно было на самом деле. Без вранья и передергиваний.
Глава 31. Признаки жизни
На ростовский рейс еще не объявили посадку. А про хабаровский повторяют: задерживается на час, на два и, наконец, на три часа. Не могу сообразить, почему эта информация кажется мне важной. Я лечу в родной Ростов впервые за долгое время. Но не к своим родителям. А к маме и папе друга своего детства Кирилла Серебренникова. Не поболтать и не в гости: записывать интервью для фильма о том, как и почему начались обыски и аресты по “театральному делу” и как так вышло, что Серебренников уже несколько месяцев находится под домашним арестом. Я долго не хотела этот фильм снимать, а потом поняла: никуда не деться, об этом деле надо рассказывать. И рассказывать так, чтобы вся абсурдность ситуации стала понятна не только близким друзьям, уверенным в его порядочности, но и другим людям, возможно, никогда не бывавшим в его театре, не смотревшим его фильмы, услышавшим обо всем по телевизору и повторившим, вслед за бойким корреспондентом, “вор должен сидеть в тюрьме”.
