Как-то раз Антон вернулся много раньше, чем
обычно, у Нины даже ужин был еще не готов. С необычной кротостью он буркнул:
«Ничего страшного, я еще не проголодался!» – и сел за телефон. Проходя по
коридору мимо гостиной, Нина слышала обрывки фраз – и ничего не могла понять:
муж ремонт затевает, что ли? Какие-то мастера, какие-то рамы, стоимость работ,
материалов…
Она приуныла: ремонт их квартире совершенно не
нужен, его ведь только год назад делали, когда переехали сюда, и у Нины до сих
пор портилось настроение, стоило только вспомнить эти кубометры вынесенного
мусора, запах паркетного лака, от которого Лапку тошнило, а у нее разламывалась
голова, затянувшийся неуют, коробки с книгами, стоящие тут и там, окна без штор
(вот это Нина ненавидела больше всего на свете!)…
Однако за ужином ситуация прояснилась. Ковыряя
рыбно-овощную котлету (кабачок и горбуша в пропорции пятьдесят на пятьдесят,
язык проглотишь, так вкусно!) и не поднимая глаз от тарелки, Антон сказал:
– Нам надо поставить решетки на окна.
Нина с Лапкой переглянулись. Обе разом
вспомнили, как, побывав (тайком, во время очередной папиной командировки) в
гостях у Инны, которая жила на первом этаже, они с тоской взирали на мир из-за
зарешеченных окон. Даже лоджия была забрана решетками. «Как в тюрьме!» – чуть
слышно прошептала тогда Лапка.
Выходит, и они теперь будут жить как в тюрьме?
– Антон, а надо ли? Все-таки не первый
этаж и не девятый. На верхнем, я понимаю, с крыши можно перелезть, а к нам-то
как?
– При известной ловкости не составит
никакого труда спуститься с крыши сначала на девятый, а потом и к нам, –
сухо ответил муж.
– Ну уж я не знаю, каким это надо быть
каскадером, – пожала плечами Нина.
– Зря ты вчера не смотрела «Итоги дня».
Там как раз шла речь про таких вот «каскадеров». Неизвестные злоумышленники
взяли крепкую квартирку на восьмом этаже такой же девятиэтажки, как наша.
Слезли с крыши, затарились, потом открыли дверь изнутри – и привет. Теперь
ищи-свищи. Небось хозяева очень переживают, что на балконе не было решеток!
– Ой, и на балкон ставить?! – в один
голос простонали Нина с Лапкой.
– А как же? – уже сердито воскликнул
Антон. – Таким образом мы двух зайцев убьем: и квартиру обезопасим, и
Лапка перестанет висеть на балконе. Не знаю, как у тебя, а у меня у самого
голова кругом идет, когда она с такой высоты вниз смотрит!
– Ну, так оно… – пробормотала Нина,
понимая, что вообще согласится на все, если речь идет о безопасности Лапки.
– Тем более я уже договорился, –
безапелляционно продолжал Антон. – Завтра в два часа придут мастера
снимать размеры. Я специально приеду, с работы отпрошусь, чтобы тебе не
думалось, будто это какие-нибудь киллеры к тебе заявились.
Нина вскинула испуганные глаза. Антон сидел надутый.
Эх ты, значит, запомнил ее глупый упрек тогда, в коридоре! Неужели это его
задело? Неужели он о ней заботится? Ну, с Лапкой все ясно, но неужели его
волнует и ее безопасность?
Сразу теплее стало на сердце, и Нина подумала,
может, зря она так старательно соблюдает вооруженный нейтралитет и по-прежнему
спит на самом краешке… правда, не Лапкиного диванчика, а супружеской кровати,
но все равно – подальше от Антона. Может быть, есть смысл повернуться к нему
сегодня вечером и как-нибудь особенно вздохнуть? Наверное, и его волнует
затянувшаяся размолвка, только он по своей дурацкой замкнутости не может этого
показать…
– Ну, как скажешь, – пожала она
плечами. – Решетки так решетки.
Лапка сразу начала канючить, пришлось взять ее
на руки и начать рассказывать ужастики про маленьких детей, которые спорили с
папами и мамами, когда те хотели ставить решетки на окна, и родители их
слушались, а потом капризули однажды возвратились с прогулки, а дома – пусто!
Все вещи украдены, и даже книжки, даже игрушки исчезли.
– И мультики? – трепеща, спросила
Лапка.
– И мультики!
– Ну ладно, – после некоторого
раздумья кивнула Лапка. – Давайте ставить решетки!
Антон, слышавший этот разговор, снисходительно
кивнул, даже на улыбку расщедрился, и Нина опять подумала, что надо повернуться
ночью на другой бок… и зря, между прочим, потому что Антон допоздна засиделся
перед телевизором, она и не заметила, как уснула и когда он пришел в постель,
осторожно улегшись на своем краешке широкой кровати.
Около полудня – Нина как раз собиралась кормить
Лапку обедом и вести к «англичанке» – раздался звонок.
– Дебрский дома? – спросил
грубоватый мужской голос.
– Нет, он на работе, – ответила
Нина, мгновенно проверив голос незнакомца по своей «шкале памяти»: нет, он
нисколько не напоминает голос киллера! Ее мгновенно отпустило, она начала
говорить приветливее: – Вечером перезвоните, пожалуйста.
– Да не могу я вечером! – досадливо
буркнул мужчина. – Уезжаю в пять часов.
– Ну на работу ему позвоните, –
посоветовала Нина. – Это же самое простое.
– Простое! – фыркнул он. – Вы
когда-нибудь ему звонили на работу?
– Нет, – честно призналась
Нина. – Потому что там телефон все время занят.
– Во-во! То занят сутками, а если
пробьешься, Дебрский или уехал, или вышел, или совещание у него, или хрен еще
чего. А у нас ведь сделка срывается, он сам себе локти потом кусать будет, да
поздно. Слушайте, девушка, может, вы запишете, что надо, да передадите ему? А
то у него секретарша, такое впечатление, что вообще с людьми разговаривать не
хочет!
Нина с покорным вздохом потянула к себе
карандаш и какой-то бумажный обрывок (блокнота и ручки, понятно, не было на
месте), но карандаш оказался сломан, а бумажка вдоль и поперек исчеркана
телефонами и названиями фирм по установке решеток на окна: следами вчерашней
деятельности Антона.
– Знаете что? – вдруг осенило
ее. – Вы позвоните по этому телефону в два или чуть позже. В промежутке с
двух до трех он обязательно будет дома, вот и поговорите.
– Точно? – недоверчиво осведомился
обладатель грубого голоса. – Ну, лады!
И положил трубку.
«Даже спасибо не сказал!» – подумала Нина с
досадой и пошла на кухню, где Лапка с отвращением доедала молочный суп.
В эту самую минуту молодой человек
обыкновенной наружности, только очень уж бледный, повесил трубку
телефона-автомата и прокашлялся.
