– Ну что, все о`кей? – спросил его
столь же бледный приятель, который все это время стоял, всунувшись под
телефонный грибок, прислушиваясь к каждому слову разговора.
– Как слышал, – ответил молодой
человек нормальным, совсем даже не грубым голосом и снова закашлялся.
– А чего перхаешь? Охрип, что ли?
– Есть маленько. Слишком низко взял.
– Зато звучало внушительно. Сразу можно
представить себе такого амбала поперек себя шире…
– Ага, я такой, – кивнул парень,
который только что звонил Дебрским.
– Нет, Жека, я не пойму, какой во всем
этом смысл, – дернул плечом его приятель. – Так и так мы все знаем.
Да и вообще, все равно ведь… – Он ударил ладонь о ладонь и сделал такое
движение, словно с силой растирает что-то между ними.
– Работай, Кисель! – фыркнул
Жека. – Тебе за что деньги платят? Чтобы ты работал, а не спрашивал.
Погоди, доложусь.
Он снова набрал номер и сказал:
– Кошка, привет. Я это… Сделано! Так что
готовь гонорар.
Повесил трубку и с обиженным выражением
повернулся к Киселю:
– Бли-ин, такая баба, а матерится, будто
зону вдоль и поперек прошла!
– Откуда ты знаешь, может, и
прошла, – лениво отозвался Кисель.
Новый звонок раздался, когда Нина с Лапкой уже
обувались.
– Алло?
– Нина, это я! – взволнованно сказал
Антон. – Как хорошо, что успел тебя перехватить! Слушай, тут такая
ситуация, ну просто кранты. Приехали очень хорошие клиенты, надо с ними гнать
на завод, выбирать целую партию машинок. Словом, я никак не могу в два часа
выбраться к мастерам!
– Ну, позвони, отмени встречу.
– Да звонил я! Там все время занято, а у
меня уже ни минуты.
– И что ты предлагаешь? Мне ведь надо
сейчас с Лапкой к Ольге Савельевне идти.
– Ну и иди! – обрадовался
Антон. – Оставь там Лапку, а к двум придешь домой. Это у тебя займет
буквально полчаса, какие проблемы? Успеешь к концу урока за девчонкой
вернуться.
– Да я же толком не знаю, какие именно
решетки ты хочешь, выберу что-нибудь не то, а ты потом ворчать будешь…
– Ну да, прямо муж у тебя зверь! –
обиделся Антон. – Прямо весь изворчался! Тебе ничего не надо выбирать.
Ребята только измерят окна и балкон, вот и все. Я вечером заеду в их офис и
согласую насчет рисунка, предоплаты и всякого такого. Нина, договорились? Мне
бежать надо, все!
– Ой, подожди! – закричала
Нина. – Тут тебе какой-то дядька будет звонить после двух, он прямо
умолял, чтоб я сказала, когда тебя можно застать. Говорит, какой-то твой
партнер.
– А кто, как фамилия? – насторожился
Антон. – Из какой фирмы?
– Ну, он не сказал, а я забыла спросить.
У него такой толстый голос, вернее, хриплый, будто ангина у человека.
– Анги-ина? – потрясенно переспросил
Антон. – Чахотка у него, а не ангина! Если этот сукин сын Асламов еще раз
позвонит, сразу бросай трубку! Нашел себе мальчика, так, перетак и снова этак!
У нас серьезное предприятие, а не бандитская лавочка какая-нибудь, ясно?
И бросил трубку.
Нина какое-то время ошеломленно слушала гудки,
потом тоже положила трубку. Она и предположить не могла, что ее муж так
виртуозно владеет ненормативной лексикой! Видимо, хриплоголосый накрепко достал
Антона, если муж до такой степени разъярился. Но ведь тот дядька позвонит после
двух…
«Не буду брать трубку, – решила
Нина. – Пусть думает, что я ему наврала, пусть что хочет думает – а трубку
я брать не буду».
– Ма-а, ну ты где? – заныла в
прихожей Лапка. – Мы же опоздаем к бабе Оле!
– Слушай, золотко! – Нина присела
перед девочкой на корточки. – Ради Христа, не вздумай когда-нибудь назвать
ее бабой Олей! Она же нас больше на порог не пустит, ты понимаешь? Ольга
Савельевна, Ольга Савельевна, сто раз тебе говорено!
– Да я знаю, – угрюмо кивнула
Лапка. – Ольга Салевена… Ольга Савелевена… никак не выговаривается!
– Са-вель-ев-на. Повторяй за мной.
– Са-левь-ена, – покорно повторила
Лапка.
– Ну ладно, – кивнула Нина, – я
попрошу, чтоб она разрешила тебе называть ее просто тетей Олей. Только не
брякни про бабу, я тебя умоляю! И пошли скорее, мне еще надо вернуться,
мастеров встречать.
– Будем жить как в тюрьме… –
трагически пробормотала Лапка, у которой на ужастики была очень короткая
память.
* * *
«Новый русский» покупает в Англии золотой
«Роллс». Выписывает чек, подает его продавцу. Тот с ужасом вскрикивает:
– Мистер, здесь слишком много, вы
ошиблись и выписали на сто тысяч фунтов больше!
– Ладно, – добродушно отвечает
«новый русский», – сдачу пришлешь «Фольксвагенами»!»
Николай засмеялся – и проснулся.
Люба стояла рядом, но лицо ее имело скорбное
выражение.
– Ого! – пробормотал Николай,
потягиваясь и со стоном распрямляя замлевшую шею. – Это я так и сплю на
стуле?! Ну, довел меня вчера Родик!
– Тише! – Люба приложила палец к
губам. – Не болтай!
– А что такое?
– Как – что?! Он же вор!
– Вор в законе, если уж точно. А это две
большие разницы.
– Никакой разницы нет, – чистоплотно
сказала Люба. – Вор должен сидеть в тюрьме!
– Та ты шо?! – удивился Николай,
передразнивая южный Любин говорок (она была родом со Ставропольщины). – Он
и отсидел свое. Скажешь, нет?
– Хочешь сказать, он больше не ворует? А
помнишь, как в милиции ему имущество возвращали? Вот ты честный и порядочный
человек, а у тебя было в кармане когда-нибудь двадцать тысяч баксов, перевязанных
красненькой резинкой?
– Красненькой? Не было, – честно
признался Николай. – И даже не перевязанных – не было.
– Вот видишь! Ну разве это справедливо?!
