– А почему была отключена сигнализация?
Там же над дверью тумблер должен быть вверх поднят, а он опущен. И тут ни хрена
не пикает, может, кто-то дома?
– Вряд ли, но сейчас проверим.
Шаги по коридору… и грохот, и сдавленное
проклятие: ночной гость налетел на детский стульчик, на который Лапка садилась,
разуваясь, и вечно забывала убрать его с дороги.
В это мгновение Нина подхватила Лапку с дивана
вместе с одеялом и в носках выскользнула на балкон.
Девочка что-то сонно булькнула, но Нина
прижала губы к ее уху:
– Молчи! Пожалуйста, молчи!
Блеснули испуганные глаза, однако Лапка не
сказала ни слова. Но как же заколотилось вдруг ее сердчишко, притиснутое к
Нининой груди! Испугалась. Еще бы! Болью сжало собственное сердце, но Нина
постаралась шепнуть как можно тверже:
– Молчи и ничего не бойся. Поняла?
Лапка слабо кивнула и опять не издала ни
звука. Прижимая девочку к себе, Нина другой рукой ухватилась за стойку,
разделявшую смежные лоджии, и перегнулась.
Ох, какая высота! В темноте яма двора кажется
еще глубже и страшнее. Нечего и думать перелезть, держа Лапку на руках. И не
дотянуться, чтобы переставить ее на соседний балкон: мешает шкаф для банок,
пристроенный к перегородке. Как радовалась Нина предусмотрительности прежних
хозяев квартиры, ведь было куда девать стеклянные банки, которые, освобождаясь,
всегда так загромождают квартиру. А теперь этот чертов шкаф отрезал им путь…
Вдруг осенило: дернула дверцу и втолкнула
Лапку в нижнюю пустую тумбу (звонкое стеклянное содержимое, наполненное
салатами, пока еще громоздилось на кухне, проходя проверку на «взрываемость»,
Нина каждый день собиралась переставить банки в шкаф, да все ленилась, но,
оказывается, да здравствует лень!):
– Сиди тихо! Ни звука! Я вернусь. Поняла?
Лапкины руки медленно разжались, она опять
кивнула, и Нина закрыла шкаф, чувствуя себя так, словно закрывает крышку
дочкиного гроба.
Все ее существо, чудилось, обратилось в слух,
всем телом она слышала крадущиеся шаги, которые приближались к балконной двери.
Не думая, не рассуждая, занесла ногу через перила (какое счастье, что сегодня
надела джинсы!), нащупала выемку, утвердилась на ней, поставила рядом другую
ногу, шагнула левее, стараясь не вспоминать, что за спиной – двадцатиметровая
бездна, вцепилась в перила соседнего балкона и перекинула через перила тело в
ту минуту, когда обостренный слух уловил тихий шорох за перегородкой.
Там открылась балконная дверь.
«Лапка! Тихо, пожалуйста, сиди тихо!»
Нина вгляделась в темное стекло соседской
двери. Что делать? Поднять крик, звать на помощь? Но их соседа Игоря
практически не бывает дома, он работает экспедитором, вот и сейчас где-то в
командировке, конечно… А чем могут помочь другие соседи, тем более если эти
начнут стрелять? Ее убьют в упор, а как испугается Лапка! Тут уж она не
удержится от крика, тогда застрелят и ее.
Эта мысль обожгла, а в следующее мгновение
Нина ударила локтем в стекло балконной двери и, отпрянув от осколков,
заверещала на весь двор:
– Ой, Игорь, что я наделала, обе банки
раскокала, иди сюда скорее, помоги, только смотри, чтобы собака не наступила на
осколки и не поранила лапы!
В огороде бузина, а в Киеве дядька, собака по
имени Тэффи живет совершенно в другой квартире, но это никому не известно,
кроме нее. Дверь на соседнем балконе тихонько закрылась… Закрылась! Неизвестный
ушел, скрылся в квартире!
Какие-то мгновения Нина еще стояла, ничего не
слыша, кроме грохота сердца, потом шум крови постепенно затих в ушах. Она
осторожно перевесилась через перила и заглянула на свою лоджию. Никого! И шкаф
по-прежнему закрыт.
Поскребла ногтем дверцу и тотчас услышала
ответный скрип.
– Жди меня! – выдохнула. – Тихо
сиди!
Опять поскрипело. Лапка, ну умница! С такой
девчонкой можно идти в какую угодно разведку!
Нина просунула руку в разбитое стекло и
нашарила сначала верхнюю, потом нижнюю защелку. Какое счастье, что у них в доме
не две двери на балконе, как принято обычно, а такой толстенный
стеклодеревянный блок на двух защелках!
Дверь послушно подалась под рукой, в лицо
ударил душный запах мужского жилища и невыветривающийся табачный дух. И как ни
была потрясена, взволнована, перепугана Нина, она ничего не могла с собой
поделать – принюхалась к этому запаху. Нет, опять не те сигареты!
И только потом шагнула к телефону, стоящему на
тумбочке у стены.
– Какого черта? Какого черта? –
воскликнул в это мгновение один из тех двух неизвестных, которые обшаривали
квартиру Дебрских. – Сигнализация была отключена, дверь на балкон не
заперта. Какого черта?
– Да не кипятись! – отозвался его
напарник. – Эта баба, когда уходила, просто-напросто забыла запереть
балкон, вот сигнализация и не включилась. Она ведь контачит, только когда все
заперто. Так что угомонись, все нормально.
– Нормально? Да нет, не нормально!
Смотри, девчонкина постель расстелена! У меня такое впечатление, что эта курва
была дома, когда мы пришли. Услышала, как ты со стулом в футбол играешь, –
и смылась через балкон.
– Бро-ось! Нам же сказали, что никого не
будет! И ты ведь выглянул на балкон. Там было пусто, так или нет?
– Пусто-то пусто, но я шкаф не проверил.
Соседка шум подняла, я и отпрянул.
– Какой еще к свиньям шкаф?!
– Ну, такой большой шкаф в рост человека,
для продуктов.
– Что-о?! Кисель, блин! Иди проверь!
Кисель послушно выскочил на балкон, протянул
руку к дверце шкафа, но тут до его слуха донесся вой сирены. Перевесился через
перила – и едва не рухнул вниз при виде вереницы синих мигающих огоньков,
которые на полной скорости ворвались во двор.
Отпрянул в комнату:
– Жека! Менты!
– Может, не сюда? – испуганно
отозвался Жека в робкой, но такой естественной для всякого человека надежде на
лучшее. Однако осторожность тут же взяла верх: – Уходим! На девятом этаже
чердачный лаз, выждем, если они сюда – успеем смыться, если нет – вернемся.
Руки в ноги, Кисель!
И ночные гости вылетели из квартиры, заботливо
прикрыв за собой дверь.
