Это был французский детектив о грандиозной
авантюре, в ходе которой две девицы боролись за богатейшее наследство. Сначала
наследницей старой вздорной тетки официально считалась одна из них – по имени,
вернее по прозвищу, Ми. Но ее подружка До решила сама стать наследницей и нашла
союзницу в лице гувернантки Ми – Жанны. Авантюристки решили устроить пожар на
уединенной вилле Ми, при этом несчастная наследница обречена была сгореть, а До
следовало героически опалить свое лицо до неузнаваемости, так чтобы Жанна без
опаски могла назвать ее потом Ми. И под этим именем До плавно втекла бы в права
наследства, не забыв своей щедростью хитроумную и хладнокровную Жанну.
Однако вышла неожиданная накладка: Ми случайно
узнала о собственном грядущем убийстве. Более того – она узнала и о том, что
тетка, не менее вздорная, чем богатая, намерена сменить курс и изменить
завещание в пользу До. То есть у Ми появились более чем веские основания
незаметно войти в игру, переменить расстановку сил, героически обжечь лицо и
выдать себя за До!
И все-таки этой храброй девчонке, которая
очень понравилась Дебрскому, не повезло! Она устроила пожар, при котором До
сгорела, однако сама Ми потеряла память, ударившись головой. Жанна, не знавшая
о замене, уверенно назвала ее Ми, ну а потом выяснилось, что тетушка, умирая,
исполнила-таки свою угрозу и наследницей оказалась До. Мало того, что Ми сама
себя перехитрила: она еще и угодила за убийство До на каторгу – разумеется,
вместе с Жанной.
Дебрский отложил книгу и задумался.
Увы, «Ловушка для Золушки» не развеяла, а
только подтвердила подозрения! Однако книга навела его еще на одну мысль: в
такие опасные игры люди играют не просто так, а лишь тогда, когда светит очень,
ну очень крупный выигрыш.
Дебрский усмехнулся. Даже не видя себя в
зеркало, он мог бы поклясться, что улыбка вышла кривая: обожженные щеки все еще
болели. А ведь, пожалуй, напрасно он обвинял неприятного господина
Красноштанова и прочих не менее неприятных господ из «Вестерна» в притворстве.
Вряд ли они вошли в число участников заговора. Потому что это означало слишком
многое количество участников дележа! Скорее всего, их только трое: он сам, Инна
и, определенно, Сибирцев.
И тут Антон опять нервно забегал по комнате.
Но если это так… если это так, если он и сам участник заговора против
неведомого (и, скорее всего, покойного Дебрского), то почему сообщники до сих
пор не посвятили его в тайну? Ладно, в больнице они могли притворяться со
страшной силой, даже должны были это делать, ведь конечная цель – выдать его за
Антона Антоновича, но уж дома-то Инна могла открыться ему!
Однако не открылась. Наговорила всякой
пугающей чепухи – и исчезла, оставив его наедине с подозрениями, сомнениями,
предположениями, от которых уже дрожь колотила.
А что, если заговор все-таки свершается против
его воли и он не более чем кукла, которой манипулируют Инна с Сибирцевым?!
Вдруг очень захотелось есть. Опять-таки,
несмотря на амнезию, Дебрский не сомневался: та пакость, которой его кормили в
больнице, не может быть основой полноценного человеческого существования.
Дебрский пошел на кухню, открыл холодильник и
удовлетворенно присвистнул: вот это совсем другое дело! Отличная колбаса двух
видов, икра в красивенькой жестяной баночке, масло, сыр, огромные яблоки и
желтый, как янтарь, виноград, маринованные грибы, зеленый горошек, хлеб в
полиэтиленовом пакете…
Он быстренько выложил пакеты, выставил банки
на стол и начал есть все подряд: виноград с зеленым горошком, а колбасу с
икрой, находя вкус всего вместе и по отдельности просто восхитительным. Открыл
баночку с грибами, но запах уксуса показался отвратительным, и есть грибы Антон
не стал.
Под столом его ноги на что-то наткнулись. Ого!
Да тут заставлено банками и баночками с помидорами, огурцами, салатами,
опять-таки грибами, кабачками и баклажанами, компотами какими-то… Жена
Дебрского была очень хозяйственная особа. Похоже, с подругой жизни ему все-таки
повезло. Непонятно, зачем понадобилось избавляться от женщины, которая
обеспечивала мужа таким запасом провианта?!
А что, если Нина погибла случайно? Что, если и
она была участницей заговора против собственного мужа и ее смерть здорово
спутала карты Инне и Сибирцеву?
О черт!
Аппетит сразу пропал. Отшвырнув вилку, которая
со звоном свалилась на пол, Дебрский опять ринулся в комнату и принялся сновать
туда-сюда, вороша какие-то бумажки, опять роясь в шкафу и зачем-то заглядывая
под диванные подушки.
Ему попалось несколько альбомов с
фотографиями. Особо ценной находкой оказался спрятанный в одном из них черный
пакетик с тремя тысячами рублей. Дебрский с удовольствием пересчитал их раз и
другой и перепрятал в карман куртки. Почему-то он сразу почувствовал себя
увереннее и теперь перебирал фотографии более спокойно.
Антон Дебрский в компании самых разных людей.
В основном с мужиками важного вида, иногда вида пьяного. Несколько раз он был
снят рядом с женщиной и девочкой. Очевидно, Нина и Лапка. На эти фотографии он
смотрел мельком, не вглядываясь в лица, – почему-то начинало дрожать
сердце так, что просто невозможно вытерпеть.
Ладно, потом он рассмотрит свою (Дебрского!)
семью, на досуге попытается понять, нравится ему эта высокая женщина с прямыми
густыми бровями и напряженной улыбкой или нет. А сейчас нужно найти другое,
другое…
Он и сам не знал, что ищет. Однако с каждым
просмотренным альбомом тревога усиливалась. Фотографий Нины – прежних, где она
была моложе, иначе одета и причесана, чем теперь, на некоторых это был совсем
еще ребенок, даже с родителями и подружками детства, в числе которых чаще
других оказывалась Инна, – обнаружилось довольно много. А вот снимки
Дебрского (все аккуратно подписанные) были датированы только двумя последними
годами. Здесь он уже был без бороды, не то что на фото в паспорте. Либо кто-то
сознательно и тщательно почистил эти альбомы, убрав все его старые снимки, либо
сам Дебрский прятал их от всего света и прежде всего – от жены.
Та-ак… Налицо еще один вариант заговора! Все
четверо: он сам (неизвестно кто), Инна, Сибирцев и Камикадзе, упокой господи
его душу грешную, объединились совсем не против настоящего Дебрского, а против
Нины!
А что? Очень связно получается. Нина погибает,
и наследство переходит к ее мужу – к нему, стало быть. Выходит, он и в самом
деле Антон Антонович Дебрский? Очень приятно, будем знакомы. Остается
опять-таки одна небольшая неувязочка: насчет наследства, которое переходит…
Единственный родственник Нины – какой-то там дедуля из Карабасихи. Судя по
названию, глухомань такая, что заранее тоска берет. И если дедок не отрыл в
своем огороде проржавевший сундук с золотыми монетами, вряд ли покойнице
Ниночке что-то светило в смысле наследства, за исключением деревенской покосившейся
избенки и огорода с картошкой. Хотя уже конец сентября, картошка, очевидно, с
огорода убрана и свалена в погреб.
