«Это шлепанцы Нины», – догадался Антон,
исподтишка оглядывая очень изящную фигуру в облегающем алом платье.
Шлепанцы не шли к платью. Инна с сомнением
поглядела на свои ноги, потом пожала плечами и принялась причесывать перед
большим зеркалом, висевшим в прихожей, густые, лоснящиеся волосы.
– Это ты послала ко мне Алика? – неожиданно
для себя самого спросил Дебрский.
Ее рука замерла. Инна напряженно смотрела в
зеркало, ловя взгляд Антона. Какое-то мгновение тот смотрел в эти отраженные
глаза, потом, не выдержав надежды, вспыхнувшей в них, с усилием поднялся и
прошел в ванную. Умылся там холодной водой, осторожно почистил зубы, вернее,
прополоскал рот с пастой, потому что даже щеткой было слишком больно
прикасаться к зубам, – и почувствовал себя гораздо лучше. Если бы еще и
душ принять… Дурак, что не сделал этого раньше. А теперь неловко, все-таки Инна
здесь.
В коридоре было темно, свет горел только в
гостиной. Антон вдруг испугался того, что мог увидеть там на диване. Однако
Инна сидела в кресле, прикрыв колени ладонями, и горестно улыбнулась,
перехватив его опасливый взгляд.
– А зачем? – спросил Антон как бы
невпопад, однако Инна отлично его поняла:
– Затем, что не могла больше переносить,
что ты смотришь на меня как на совершенно чужого человека. Я даже думала
какое-то время, что ты притворяешься, нарочно так держишься. Правда, не
понимала, зачем. Потом, придя домой, решила: надо что-то делать. Позвонила
Алику, поговорила с ним… Хотела подтолкнуть твою память. Но как ты догадался,
что это я его прислала?
– А ты не удивилась, когда я сказал, что
выходил Алика встретить, – пояснил Антон. – Не спросила, кто это
такой. Нет, это-то как раз понятно, ведь ты знала его так же хорошо, как я, но
ты должна была иначе отреагировать на известие о его появлении. Да и вообще,
очень уж кстати он возник… А потом ты не утерпела и прибежала посмотреть, какой
эффект его появление на меня произвело. Или сразу с ним приехала?
Инна мельком улыбнулась:
– Я его даже привезла на такси! Странно,
что ты не обратил внимания: адрес ты ему не сказал, а он тебя безошибочно
нашел.
– Ну, я сначала думал, Алик бывал здесь
раньше, а потом, когда понял, что не бывал, уже было не до того, чтобы думать о
таких мелочах.
– Нет, здесь он и правда не бывал. И с
Ниной не общался. Он думал, что твоя жена – я.
– Да, он говорил, – кивнул Антон.
– Говорил?.. – Инна запнулась, вглядываясь
в его лицо, а потом тихо, безнадежно сказала: – Все понятно. Значит, желаемого
эффекта это все-таки не произвело.
Антон отвел глаза:
– Нет.
Она сидела тихо-тихо, почти не дыша. Антон
чувствовал на себе ее напряженный взгляд, и у него мелькнуло странное ощущение,
что Инна подстерегает каждое его слово, каждое движение, даже мимолетный взор,
как кошка подстерегает мышку. Это было неприятно, это раздражало его, и он
зачем-то еще раз сказал:
– Нет.
– Яс-но… – выдохнула Инна, водя
пальцем по своей черной, шелковой, блестящей коленке и сосредоточенно созерцая
движение алого ногтя.
Теперь, когда ее глаза были опущены, Антон
смог вздохнуть свободнее. Это просто поразительно, какое действие производил ее
напряженный взгляд!
«Ведьма, – подумал он с неудовольствием. –
Натуральная ведьма и чертовка! Может быть, у нее даже хвостик есть…»
Неведомо откуда всплыло это знание насчет
маленького хвостика, который всякая истинная ведьма прячет под юбкой, однако
тут же Антон вспомнил фотографии и мрачно качнул головой.
Никакого хвостика! У Инны было безупречное
миниатюрное тело, ни единый изъян не портил атласной кожи…
Ему хотелось только одного: чтобы она ушла! Но
даже в том смешанном состоянии растерянности, непонимания, даже испуга, которое
владело им сейчас, он не мог не сознавать: невозможно вот так, молчком,
оборвать все то, что связывало прошлого Антона Дебрского с этой женщиной.
Вдобавок его тоже кое-что интересовало во всей этой истории. Об этом он и
спросил:
– Это у нас с тобой… давно?
– О, сто лет! – как-то очень легко
ответила Инна, не поднимая глаз.
– То есть как? – с неудовольствием
вскинул брови Антон. – С самого знакомства?
– С первого же дня.
– Погоди-ка… – растерялся он. –
Но мне кто-то говорил – а, доктор в больнице рассказывал, – что ты мне при
первой встрече брызнула в глаза дезодорантом или еще чем-то.
Мгновенный взгляд, от которого Антона
просто-таки качнуло, – и снова черные глаза потуплены:
– И тем не менее мы с тобой легли в
постель гораздо раньше, чем истекли сутки после нашего знакомства.
– Очень интересно… – проронил
Антон. – Я что, был мазохистом? А может, мы оба, на пару были мазохистами?
Ты меня поливала слезоточивым газом, а я тебя охаживал плеточкой, да?
Инна расхохоталась, и Дебрского слегка
передернуло. К ее пронзительному голосу он уже как-то притерпелся, однако этот
смех… Нет уж, он постарается ее не смешить!
– Между нами много чего было, но газом я
тебя не поливала, это точно. Да и без плеточки обходилось, хотя один раз ты мне
влепил сильнейшую оплеуху!
– Да ты что? – Антон так и закатился.
Кем бы он ни был прежде, теперь явно стал садистом, иначе почему эти слова
доставили такое удовольствие! – Оплеуху? Сильнейшую? И почему? По какой
причине?
Инна смотрела в упор, глаза утратили блеск и
были непроглядно мрачны.
– А вот это ты должен вспомнить сам.
– Почему? – резко спросил
Антон. – Вообще я не понимаю, почему ты выдаешь информацию такими скудными
порциями и под таким странным соусом? Прислала ко мне Алика! А что, сама не
могла сказать?
– Я тебе сказала, – напомнила
Инна. – Когда днем уходила, я тебе намекнула…
– Ну, ты много на что намекнула! –
отмахнулся Антон. – Как я мог разобраться в этой ерунде? Ты еще говорила
про семьсот пятьдесят тысяч долларов, которые я тебе должен! Ну что за бред?
Она промолчала.
– Черт… – Антон плюхнулся на диван и
нервно закинул ногу на ногу. – А Нина знала о нас?
– Да ты что?! – воскликнула Инна так
изумленно, что он сразу поверил. – Мы взяли нужный тон и держали его,
изображая интенсивную неприязнь, порою доходящую до лютой ненависти.
– А на самом деле?
