* * *
Слово «следователь» мужского рода, но им может быть и женщина. Артур, конечно же, это знал, но все же он удивился, увидев следователя, которая занималась делом Валентина. Всегда приятно иметь дело с красивыми женщинами. Еще и в погонах. Следователю Рябининой не было и тридцати, а она уже капитан юстиции. Волосы уложены, форма отутюжена, погоны новенькие, звездочки золотом горят. Только вот строгость в ней какая-то чувственная. Она сосредоточена была на деле, но ничто человеческое ей не чуждо.
– Это что, новое оружие милиции? – удивленно спросил Артур, усаживаясь на стул.
Рябинина промолчала, глядя куда-то мимо него. Всем видом давала понять, что ей не интересна такая вот фольклорная прелюдия. Комментарии он мог оставить при себе.
– Вы меня уже околдовали… Готов признаться во всем.
– Где вы находились двадцать девятого мая в двадцать три часа двадцать минут?
– Это вопрос в лоб или в сердце?
– Прошу вас отвечать на поставленный вопрос.
Рябинина опустила голову, глянула в пустой бланк протокола, взяла ручку. «Шапка» еще не заполнена, а дело это если не очень долгое, то нудное. И сам протокол нужно заполнить. Но так Артур уже никуда не торопился. Он уже запал на эту красотку в погонах, а где увлечение, там время летит незаметно.
– Дома я был.
– Кто может это подтвердить?
– Валентин. Валентин Звягин.
– То есть в это время он был с вами?
– Да, мы распивали спиртные напитки.
– После чего гражданин Звягин сел за руль и отправился к своей девушке.
– Никуда он не отправлялся.
– Вы знаете, что произошло?
– Еще не произошло. Но я надеюсь. – Артур смотрел на Рябинину так, как будто хотел загипнотизировать ее.
Не давил, не навалился взглядом, смотрел мягко, обволакивающе и поверх одежды. Под юбку не лез, не раздевал, но эффект ожидания создавал. Во всяком случае, к этому стремился.
– На что вы надеетесь?
– Я вам этого не скажу.
– Почему?
– Это личное.
– Личное?.. Гражданин Звягин сбил человека, где здесь личное?
– А я не об этом.
– А о чем?
– Не провоцируйте меня на откровения. Вдруг я признаюсь вам в любви, а разговор у нас официальный.
– Я вас провоцирую?
Артур приложил палец к губам, взглядом призывая женщину к спокойствию. Как будто это она здесь переполох устроила, а не он.
– Ладно… – Рябинина провела пальцами по лацканам кителя, взяла себя в руки. – Вы утверждаете, что в двадцать три часа двадцать минут гражданин Звягин был с вами?
– Утверждаю.
Артур смотрел в сторону. Женщину не нужно поджигать насильно. Нужно всего лишь заронить искру, и пусть она дальше сама распаляется. А будешь жечь ее взглядом, только выведешь из себя.
– И гражданина Суркова не сбивал?
– Не знаю.
– Не знаете?
– Знаю только, что в двадцать три часа… Со мной Валентин был. А сбивал он или нет… Может, он силой мысли сбил этого самого Суркова?
– У него была для этого причина?
– Не знаю.
– Была драка с применением огнестрельного оружия.
– Не знаю.
– Хорошо.
Рябинина тихонько вздохнула, взяла авторучку и принялась заполнять протокол. Артур вел себя ровно, как будто и не было никакого желания совратить женщину. Она тоже делала вид, что как мужчина он ее не интересует. Но он-то чувствовал скрытый интерес. И даже всерьез надеялся.
Она заполнила протокол, Артур ознакомился. Показывая, где и как подписать, Рябинина непозволительно сблизилась с ним, ему даже показалось, что ее волосы коснулись его щеки. А возможно, это было на самом деле.
Рябинина спрятала в стол один протокол, достала чистый бланк. И снова принялась заполнять «шапку».
Какое-то время Артур настороженно смотрел на нее.
– Не понял.
Рябинина как будто этого и ждала.
– Хотелось бы повторить все заново, – коварно улыбнулась она.
– Заново?.. Заново можно через ксерокс пропустить.
– Ксерокс ничего не скажет нам про гражданку Павлушину.
– Это вы о ком?
– Павлушина Евгения Александровна, – заглянув в свои записи, сказала Рябинина.
– Женя?
– Женя. И она утверждает, что двадцать девятого мая в двадцать три часа двадцать минут она находилась у вас дома.
– У меня? – нахмурился Артур.
А вот о Жене он не подумал. Так и не научился он воспринимать ее всерьез. А зря. Она же приходила к нему не только для того, чтобы голышом в переднике приготовить омлет. Она хотела знать, что можно говорить, а чего нельзя. Они должны были прийти к единому знаменателю, но Артур отфутболил ее. Трахнул и отправил домой, как последнюю шлюху… И кому он сделал плохо? И как его можно теперь называть?
– Да, у вас дома.
– Не знаю.
Рябинина кивнула, вынула из ящика стола папку, достала из нее бланки протоколов.
– Копия допроса… – сказала она, протягивая их Артуру. И, немного подумав, язвительно добавила: – Из ксерокса.
– Вы допрашивали ксерокс?
– Я допрашивала гражданку Павлушину… Она была у вас в указанное время?
– Была… И Павлушина была, и Звягин.
– Звягина не было.
– То есть вы верите Павлушиной?
– А почему я не должна ей верить?
– Не знаю… Попробую узнать…
Почерк у Рябининой был такой же правильный, как и черты ее лица. Артуру не пришлось ломать глаза, чтобы ознакомиться с протоколом. Валентина в квартире не было, и Женя примерно ждала, когда он вернется. Они с Артуром пили чай, разговаривали о жизни… Про секс показаний не было.
– Да, мы пили чай, говорили о жизни…
– Вы хоть понимаете, что дали ложные показания? – спросила следователь.
– И это не шутка, – кивнул Артур.
– Я не расположена с вами шутить, гражданин Калинов.
– Слушаю ваш приговор.
– Приговор будет выносить суд.
– Не страшно.
– Ну да, опыт у вас уже есть.
– Три года за грабеж… Дураком был. Но я исправился.
– Заметно.
– У меня законный бизнес, никакого криминала.
– Но это не дает вам повод вводить следствие в заблуждение.
– Что грозит Валентину?
