Много лет назад Анна была влюблена в Артема Тухачевского. И все у них было хорошо, но одно глупое слово расстроило их отношения. «Жизнь имеет принцип сундука, — любит говорить одна Изольдина клиентка, — из которого можно извлечь «хорошо забытое старое», что по современной присказке становится новым». Вот такой же «сундук» случился и с Анной. Через много лет она случайно встретила своего Артема, а он ее не узнал. Нина рассказывала Изольде, что Анна очень похудела, попробовав какой-то препарат для снижения веса (кстати, чуть не отдав концы), и Тухачевский ее не узнал. Вот так неузнанной Анна и закрутила новый роман с Тухачевским. Как там все развивалось, Изольда не имела понятия, но однажды к ней приехала расстроенная Нина и рассказала, что Анна с Артемом снова расстались, из-за чего ее подруга не спит, не ест, не может ничего делать и больше всего напоминает живой труп. И все только потому, что она призналась Тухачевскому, кто есть на самом деле.
Случилось так, что Изольда давным-давно была знакома с Артемом и даже помогла ему как-то выпутаться из одной неприятной ситуации. Они с Ниной долго разговаривали, пытаясь придумать, как помочь неразумным влюбленным. И может быть, Изольда льстила себе, но искренне считала, что это они помогли. Сейчас Анна ждет ребенка…
Дай бог, чтобы и у этой милой женщины все было хорошо.
— Маринка, я нескоро тебе смогу отдать деньги за платье.
Сестры снова сидели в такси, на переднем сиденье которого лежали три пакета с нарядами «от Изольды». Маринка, естественно, не выдержала и тоже прикупила себе пару костюмов.
— Да пошла ты, — лишь отмахнулась сестрица. — Главное, тебе понравилось?
— Еще как!.. — с восхищенным придыханием призналась Маргарита.
— Вот и носи на здоровье!
— Ты у меня самая лучшая сестра на свете!
— Да, я такая! — без тени ложной скромности заявила Марина.
Анна Викторовна Тухачевская оказалась невысокой худенькой женщиной лет тридцати пяти с уже заметным животиком. Но как только они начали разговор, в кабинет влетела высокая и во всех смыслах «русская женщина», представившаяся как Нина Ивановна.
— Так вот, Анна Викторовна и Нина Ивановна, — продолжила Марина. — Нам нужно продать квартиру. И подороже.
— Это наша специальность! — чуточку хвастливо заявила Нина Ивановна.
— Давайте посмотрим, что мы можем сделать. Адрес, площадь, состояние? — взяла быка за рога Анна Викторовна.
— Улица Купеческая, дом тридцать три, второй этаж, квартира десять, — отрапортовала Маринка.
— Доходный дом купца Ильина? — приподняла брови Нина Ивановна.
— Бывший, — кивнула Маргарита.
— Площадь? — уточнила Анна Викторовна, занося данные в компьютер.
— Общая — сто сорок два, жилая — восемьдесят шесть, кухня — двадцать семь, балкон, лоджия, телефон, два санузла, один совмещенный, приватизированная. Состояние… по-моему, хорошее, — замялась Маргарита.
— Да не хорошее, — поправила ее сестра, — а идеальное!
— Хорошо, что идеальное. Впрочем, это не так важно. Люди, покупающие жилье такого класса, не экономят на ремонте, — задумчиво проговорила Анна Викторовна, что-то просматривая на мониторе. — Только боюсь, сейчас у нас таких заявок нет.
— Нет, так будут! — оптимистично заявила Нина Ивановна, и Маргарите показалось, что эта женщина просто не умеет «разговаривать», только «провозглашать».
— Боюсь, понадобится время, — сообщила Анна Викторовна. — Тем более если вы хотите продать дорого. Тысяч за сорок пять… месяца через полтора, два. Если подороже, то и подольше. А там как повезет.
— Сколько? — опешила Маргарита. Она не очень-то поверила сестре, когда та говорила о пятидесяти тысячах.
— Что, мало? — приподняла брови Нина Ивановна.
— Да нет, что вы, наоборот! Просто в других агентствах нам говорили… двадцать, тридцать тысяч.
Нина Ивановна с Анной Викторовной понимающе переглянулись.
— Все очень просто, — усмехнувшись, объяснила госпожа Тухачевская. — В нашей системе есть люди, которые, мягко скажем, не совсем добросовестно относятся к своей работе. Чего проще купить у вас квартиру за тридцать тысяч, а продать ее потом за сорок — пятьдесят. Двадцать тысяч долларов в своем кармане, кому же не понравится?
— Ничего себе! — ахнула Марина. — Да их за это судить надо!
— Надо, — согласилась Анна Викторовна. — Мало того что это просто мошенничество, так они еще и подрывают престиж профессии. Однако их очень трудно поймать за руку… Впрочем, это уж наши внутренние проблемы. Так сколько вы хотите за свою квартиру?
— Пятьдесят пять тысяч на руки, — твердо сказала Марина. — И еще… Моя сестра хочет уехать к родителям в другой город, вы не могли бы сами показывать покупателям квартиру?
— За вас попросила Изольда, а для нее — всегда пожалуйста, — мягко улыбнулась Анна Викторовна.
ГЛАВА 3
Потоп, землетрясение и торнадо — ничто в сравнении с одним переездом.
Сестрицы спорили до хрипоты, что из мебели оставить, а что взять с собой. Придирчиво осматривались одежда, обувь, кухонная утварь, хрусталь-фарфор, книги, сувениры и безделушки. Без львиной доли всего этого можно было спокойно обойтись, но милые сердцу Маргариты вещи были подобраны с такой любовью и вкусом, что просто выкинуть что-то не поднималась рука.
Вещи упаковывались, а потом распаковывались. Книги укладывались в большие картонные коробки. Чемоданы забивались так, что крышку невозможно было закрыть.
— Это никогда не кончится, — сетовала Маргарита.
— Не боись! — как всегда оптимистично смотрела в будущее Марина.
Сестры трудились в поте лица, но результата пока не было. Впрочем, результат-то как раз был, только не тот, что нужно. Марина с Маргаритой превратили уютную, удобную квартиру в огромную барахолку, с громоздившимися горами чемоданов, коробок, корзинок и пластиковых мешков.
Маргарита так уставала, что вечером падала в постель абсолютно без сил. Думать о Галинском ей было просто некогда.
На третий день беспросветного хаоса пришло избавление. В шесть утра настойчивый звонок домофона поднял замученных сестер с кроватей.
— Да, — неразборчиво вякнула Маргарита в трубку домофона, пытаясь открыть глаза.
— Ритуля, — проговорила трубка с детства любимым голосом. — Я здесь, внизу, в твоем подъезде. Меня не пускают.
— Папочка! — взвизгнула Маргарита, мгновенно проснувшись. — У нас новый консьерж, недавно работает. Дай ему трубочку.
Через несколько минут обе дочери, как в детстве, висели на шее у родителя.
— Все, все, задушите, — запротестовал отец. — Нет чтобы добра молодца напоить, накормить…
