Хирургам свойствен отличный самоконтроль. Я ничего не заподозрила. Я игриво улыбнулась.
– С чего ты вообще взял, что я где-то была? – спросила я, но так, без злого умысла.
Обычно, если я куда-то выбиралась без предварительного согласования, Дмитрий устраивал мне выволочку. Это называлось «я заставляю его волноваться». Сейчас отрицать выход из дома было бессмысленно – клубника меня предавала, не оставляя ни лазейки.
– Ладно, неважно, – сказал Дмитрий, и только тут, то ли по его тону, то ли по выражению его лица я заподозрила, что что-то не так. Легкое ощущение надвигающейся беды. Дмитрий прошел в кухню, не снимая летних ботинок, в костюме, в пиджаке, в галстуке. Он вытащил стул с высокой спинкой от стола, поставил его напротив меня, как бы запер меня в кухонном углу и посмотрел на меня. – Ничего не хочешь мне сказать, Софи?
– Не… уверена… – пробормотала я, чувствуя, как оседает голос. Что-то не так. Висок начал пульсировать, давление, что ли? Я беременная, мне нельзя волноваться. Я волновалась. – Что ты имеешь в виду?
– Я? – спросил он и пожал плечами. – Просто интересуюсь, нет ли чего-нибудь такого, что ты бы хотела мне рассказать? Поделиться со мной, так сказать.
– Ну… можно, – кивнула я. – К примеру, ты знал, как невыносимо сложно найти свежую клубнику в магазинах. А ведь сейчас лето, и клубника растет по всему миру.
– Так, значит, – сощурился Дмитрий. – Клубника.
– А что? – В моем мозгу вдруг замигал предупредительный сигнал. Бежать, бежать, бежать. Эвакуация. Опасность – красный уровень.
– Нет, ничего. И где ты ее нашла? – Дмитрий вдруг резко «сдал» назад, встал, подошел к кухонному шкафчику и в задумчивости открыл центральную секцию, где хранились всякие разности.
– В «Азбуке вкуса», – ответила я, следя за ним глазами.
Наши фирменные «кошки-мышки». Я чувствовала, что проигрываю. Дмитрий рассеянно кивнул, затем подтянулся и… вынул с полки бутылку шампанского, одну из нескольких, что мы хранили на случай гостей. Затем подцепил два бокала и легко развернулся ко мне. Бутылка опустилась на стол рядом со мной и остатками клубники. Дмитрий скользнул по мне взглядом, затем улыбнулся.
– У меня хорошие новости. Не уверен, что ты помнишь, но я уже несколько лет работал над книгой о современной кардиохирургии. Так вот, ее опубликуют. Сегодня я получил официальное предложение.
– Но это же замечательно! – воскликнула я.
Дмитрий эхом ответил:
– Замечательно! Нужно отметить! – и сдвинул бокалы.
Я молчала, не зная, насколько верны мои подозрения. Может ли он специально… или книга… все-таки, он ее действительно писал. Отпраздновать? Что сказать? Какой может быть вред от пары глотков шампанского, в конце концов? Мысли метались, перескакивали, но я продолжала сидеть неподвижно.
Дмитрий умело откупорил бутылку – хлопок был несильным, не пролилось ни капли – и разлил шампанское по бокалам. Он налил шампанского почти до краев и протянул его мне.
– Ну, за успех моей книги? – и он поднес бокал к губам.
Я несколько секунд помедлила, затем отпила небольшой глоток.
Дмитрий смотрел на меня и не пил. Я почувствовала, как страх липкими холодными кальмаровыми щупальцами опутывает меня и тянет на дно. Это конец. Я тону. Сделала еще один глоток – побольше, уже не ради того, чтобы что-то доказать или чему-то помешать. Механически, просто не зная, что еще делать. И еще один глоток. Я почти допила шампанское, когда лицо моего мужа перекосилось, и мистер Хайд посмотрел на меня с ненавистью, которой я никогда еще не видела. Хоть к тому моменту уже видела всякое.
– Значит, ничего не скажешь? – спросил он, не повышая тона, а его рука метнулась ко мне.
Сильным ударом Дмитрий вышиб из моей руки бокал.
Я не ожидала, хотя и была готова к чему-то именно в этом духе. Бокал вылетел из моих рук, упал на стол, скатился на пол и разбился о кафельный пол. Брызги залили мне футболку и посуду на столе. Я сидела как парализованная.
– Будешь смотреть на меня своими бесстыдными глазами и пить алкоголь, да? Ну и что, что ты беременная, какая разница? Что молчишь? Чего смотришь на меня, как святая корова? Чего молчишь, дрянь!
И его рука снова взметнулась вверх – на сей раз ее тяжесть обрушилась на мое лицо. Обжигающе горячая пощечина заставила меня резко вдохнуть и дернуться вверх, словно я вдруг чудом вынырнула с глубины. Я взвизгнула, сползла с табуретки на пол – другого пути не было – и быстро, клубочком закатилась под стол, в угол, куда я забилась, подтянув колени к груди. Колобок-колобок. Ты от бабушки ушел, ты от дедушки ушел, а от меня не уйдешь…
– Куда же ты, давай я тебе еще налью, – говорил Дмитрий, а я видела только его ноги в идеально выглаженных брюках. Самая хорошая химчистка в районе. У меня никогда не получалось правильно выгладить брюки.
– Не трогай меня, слышишь? Не трогай, а то пожалеешь, – процедила я.
Колобок, который думает, что он – ежик, что у него есть иголки. Колобок-колобок, я тебя съем.
– Ты лгунья, Софи. Ты просто лгунья. Я думал, что ты другая, но ты еще хуже их.
– Как ты узнал? – спросила я.
Зря. Ноги зашевелились, брюки заколыхались, Дмитрий наклонился и нашел меня взглядом – под столом.
– Думала, я поверю, что это мой ребенок? Думала, я тебе поверю? – спросил он, улыбаясь.
Улыбка, от которой леденела кровь. Я хотела что-то сказать, но онемела. Я не ожидала этого вопроса, и моя растерянность отразилась на моем лице, как безусловное доказательство моей вины. Забавно, какими ложными бывают посылаемые нами сигналы. Я только не понимала, откуда, к черту, он знает о моей беременности. Митька?
Нет, он не мог. Он не мог.
Я хотела сказать что-то еще, потянуть время, как делают с террористами, чтобы те не нажали на кнопку, но говорить мне ничего не пришлось. Не успела.
Дмитрий нырнул под стол, чтобы меня вытащить. Упираться было бессмысленно, но инстинкт все равно вынуждал меня царапаться, кусаться и кричать. Он схватил меня за волосы и потянул. Боль оглушила и лишила возможности мыслить или сопротивляться. Я только следовала за его рукой, отчаянно пытаясь снизить натяжение, а он шел быстро, широкими шагами в прихожую, волоча меня, как мешок.
В прихожей отпустил меня, и я сжалась, боясь, что сейчас он будет меня бить по-настоящему. Я инстинктивно попыталась прикрыть живот руками, и от этого жеста лицо Дмитрия перекосило отвращением. Он замахнулся, ударил меня по лицу, а затем распахнул дверь в квартиру и в буквальном смысле вышвырнул в тамбур. Я упала на пол, перекатилась – Дмитрий шел за мной, его идеальные брюки колыхались на ходу. Я отползала, как паук, спиной вперед и опираясь на руки и ноги. Времени встать не было.
Около двери тамбура Дмитрий согнулся и попытался снова схватить меня за волосы. Я заорала со всей силы, вцепилась в ручку двери, навалилась на нее и выкатилась в коридор, к лифтам. Он толкнул меня ногой в бок, но несильно, промахнулся. Я сумела все-таки подняться на ноги и отбежала к двери на черную лестницу. Дмитрий рванул ко мне, но я оказалась быстрее. За долю секунды перепрыгнула с десяток ступенек, почти перелетела целый пролет. Споткнулась, упала между пролетами и подняла взгляд.
