– Кто вам все это рассказал?
– Ты сама. В Мадриде. У тебя был отпуск, а я снял номер в соседнем отеле. Ты выезжала на своем «роллсе» каждый день около трех Вспомнила?
– Вы из журнала? – резко спросила Хизер.
– Нет. Я твой возлюбленный номер один.
– Мой… кто?
– Любовник.
– Так ты мой поклонник? Скотина, я тебя уничтожу, если ты еще хоть один раз мне позвонишь!
Изображение и звук пропали, Хизер бросила трубку. Джейсон опустил в щель еще одну монету и повторно набрал номер.
– Снова ты, скотина? – откликнулась Хизер. Голос ее звучал гораздо спокойнее.
– У тебя один фальшивый зуб, – сказал Джейсон. – Когда ты проводишь время с любовниками, ты приклеиваешь его специальным эпоксидным цементом; но со мной ты его иногда вынимаешь и бросаешь в стакан с зубной пеной от доктора Слума. Это твоя любимая чистящая паста. Потому что она напоминает тебе времена, когда зельтерский бром не был под запретом, его можно было свободно купить в магазинах, причем настоящий зельтерский бром, а не дешевые подделки, которые делают в подпольных лабораториях…
– Откуда вы все это узнали? – перебила Хизер. Ее лицо было напряжено, голос сух и отрывист. А тон… Ему приходилось слышать такой тон. Так Хизер разговаривала с людьми, которых презирала.
– Смени тон, – приказал Джейсон. – Искусственный зуб – моляр. Ты называешь его Энди. Правильно?
– Эти сволочи знают обо мне все. О боже! Мои самые страшные кошмары подтверждаются. Как называется ваш клуб? Откуда вы? И как, черт побери, вы узнали подробности моей личной жизни, до которой вам нет никакого дела? Запомните, то, чем вы занимаетесь, – противозаконно. Если вы еще раз меня потревожите, я обращусь в полицию. – Она наклонилась, чтобы повесить трубку.
– Я – шестой, – сказал Джейсон. – И ты тоже. Поэтому мы были вместе.
– Мне плохо, – простонала Хизер. Даже в полумраке ее машины было видно, как она побледнела. – Послушайте, сколько я должна заплатить, чтобы вы оставили меня в покое? Я всегда знала, что рано или поздно найдется какая-нибудь сволочь и…
– Перестань обзываться! – взорвался Джейсон. Брань действительно его раздражала.
– Чего вы хотите? – выдавила из себя Хизер.
– Встретиться в Альтрочи.
– И это вам известно. Единственное место, где я могла спокойно посидеть, без того чтобы меня не доставали всякие подонки с просьбой подписать меню, которое они только что утащили с соседнего столика. – Хизер тяжело вздохнула. – Ладно, хватит. Я не стану встречаться с вами ни в Альтрочи, ни где-либо еще. Оставьте меня в покое, или моя охрана отрежет вам яйца.
– У тебя только один охранник, – перебил ее Джейсон. – Фред, ему шестьдесят два года. Когда-то он был снайпером в отряде рейнджеров округа Орандж и неплохо выбивал студенческих лидеров во время беспорядков в Фулертоне. Сейчас его не стоит бояться.
– Вот оно как, – пробормотала Хизер.
– Ладно, расскажу тебе кое-что еще. А ты подумай, откуда я мог узнать подробности. Помнишь Констанс Эллар?
– Конечно, – кивнула Хизер. – Жалкая старлетка, похожая на куклу Барби. С маленькой головой и раздутым телом. – Губы Хизер презрительно скривились. – Набитая дура.
– Правильно, – согласился Джейсон. – Набитая дура. Лучше не скажешь. Помнишь, что мы с ней сделали во время одного из моих шоу? Это было ее первое выступление перед такой огромной аудиторией. Причем в прямом эфире. Помнишь, что мы тогда сделали, ты и я?
Тишина.
– В обмен на приглашение на шоу ее агент согласился, чтобы она прорекламировала товар нашего спонсора. Первоначально предполагалось, что это будет крем для удаления волос на ногах. Но мы с тобой пробрались в студию за несколько минут до рекламного ролика и подменили баллончик – вместо крема для удаления волос дали женский гигиенический дезодорант. Хизер, ты должна это…
– Я слушаю.
– При этом мы оставили инструкцию, которая гласила: «Демонстрировать продукт с выражением довольства и счастья». Потом выскочили из студии и ждали начала передачи.
– В самом деле?
– Наконец появилась мисс Эллар, зашла в гримерную, открыла пакет, а потом… я до сих пор умираю от смеха… она подошла ко мне и сказала совершенно серьезно: «Мистер Тавернер, простите, что отвлекаю вас такой чепухой, но для того, чтобы продемонстрировать женский гигиенический дезодорант, мне придется снять юбку и трусики. Прямо перед камерой». – «Ну и что? – сказал тогда я. – В чем проблема?» – «Мне понадобится маленький столик, куда бы я могла все это положить. Будет нехорошо, если я брошу вещи на пол. Представьте, на глазах у шестидесяти миллионов зрителей я опрыскиваю половые органы этим дезодорантом, а мои трусики лежат на полу. Не элегантно». И она бы сделала это в прямом эфире, если бы Ал Блисс не…
– Безвкусная история.
– В свое время она тебя здорово повеселила. Эта набитая дура действительно собиралась в свой первый выход на большой экран продемонстрировать действие продукта с выражением довольства и счастья…
Хизер повесила трубку.
Как заставить ее поверить? От ярости Джейсон так стиснул зубы, что едва не сломал серебряную пломбу. Только этого не хватало, подумал он. Заниматься саморазрушением. Неужели она не понимает, что я действительно знаю про нее все? Ну кто еще может знать такие подробности? Только человек, долгое время находящийся в близкой связи. Другого объяснения нет и быть не может. Тем не менее она умудрилась его оттолкнуть.
Джейсон опустил в приемник еще одну монету и набрал номер.
– Привет, – сказал он, когда Хизер наконец взяла трубку. – Я еще кое-что про тебя знаю. Ты не любишь, когда звонит телефон. Поэтому у тебя десять номеров. На все случаи жизни.
– Всего три, – ответила Хизер. – Так что кое-чего вы не знаете.
– Я хотел сказать…
– Сколько у меня номеров? – перебила его Хизер.
– Послушай, я устал, – искренне произнес Джейсон. – Ты меня никогда не подловишь, да я и не собираюсь продолжать эти игры. Я хочу… Послушай, Хизер, я хочу понять, как получилось, что никто меня не знает. И прежде всего – ты. Я думал, что ты сумеешь мне это объяснить, потому что ты тоже шестая. Неужели ты вообще меня не помнишь? Ну посмотри на экран! Посмотри внимательно!
Вскинув бровь, женщина уставилась на изображение.
– Вы молоды, хотя и не очень. Красивы. У вас уверенный наглый голос. И вам доставляет удовольствие надо мной издеваться. Вы – само воплощение сволочизма. Вы говорите, выглядите и ведете себя как настоящая сволочь. Довольны?
– Я попал в беду, – сказал он. Говорить подобное было по меньшей мере глупо, ибо она его не узнала. Между тем с годами у Джейсона выработалась привычка рассказывать ей о своих неудачах. Привычка не умерла. Она прорвалась, несмотря на изменившуюся реальность.
