Слава богу, что механик по дизелям по имени Джейсон Таверн никогда не нарушал закон. Никогда не сталкивался с полицией или нацгвардией. Дай ему бог здоровья.
Над головой раздался рев полицейской вертушки. Красные лучи прожекторов заметались по толпе, а из мегафона прогремело объявление:
– Мистеру Джейсону Таверну немедленно вернуться в полицейский участок номер 469. Мистеру Джейсону Таверну…
Слова повторялись снова и снова. Джейсон застыл на месте. Выходит, его уже вычислили. Им не потребовались ни часы, ни дни, ни недели. Несколько минут.
Он вернулся в полицейский участок, поднялся по лестнице, прошел через автоматически открывающиеся двери, пробился через толпу издерганных несчастных людей и подошел к офицеру в форме, который рассматривал его дело. Мак-Налти был уже там. Они о чем-то хмуро спорили.
– А вот и наш мистер Таверн, – буркнул Мак-Налти, подняв голову. – Почему вы вернулись?
– Из вертолета… – начал объяснять Джейсон, но Мак-Налти его перебил:
– Это ошибка. Обсуждали ваш файл, а какой-то болван решил, что вас надо вернуть, и передал сообщение на вертушку. Но раз уж вы здесь… – Мак-Налти повернул папку с делом Джейсона так, чтобы он смог увидеть фотографию. – Это вы пятнадцать лет назад?
– А кто же еще? – проворчал Джейсон. На него смотрело изможденное лицо с выдающимся кадыком, отвратительными зубами и отсутствующим безвольным взглядом. Нечесаные космы соломенного цвета свисали над оттопыренными ушами.
– Вы что, сделали пластическую операцию? – поинтересовался Мак-Налти.
– Да.
– Зачем?
– Чтобы не выглядеть таким чучелом.
– Теперь понятно, почему вы такой красивый и видный, – произнес Мак-Налти. – Солидный, авторитетный человек. Даже не верится, что из такого, – он брезгливо ткнул в фотографию, – им удалось сделать вот это. – Мак-Налти дружелюбно похлопал Джейсона по плечу. – А где вы нашли столько денег?
Пока Мак-Налти разглагольствовал, Джейсон лихорадочно читал напечатанные под фотографией данные. Джейсон Таверн родился в Сиерсо, штат Иллинойс, отец токарь-револьверщик, дед владел несколькими магазинчиками по продаже фермерского оборудования. Удачное совпадение, если учесть, что он сказал Мак-Налти о своем настоящем занятии.
– Уиндслоу мне дал, – сказал Джейсон. – Простите, я всегда называю его так. Наверное, это странно слышать. – Профессиональная привычка выручала. За несколько секунд он успел прочитать и запомнить почти страницу. – Дед меня очень любил. Кроме меня, у него не было внуков.
Задумчиво просматривая документ, Мак-Налти кивнул.
– Я выглядел деревенским увальнем, – продолжал Джейсон. – Как теперь говорят, лохом. Все, что я мог делать, – это чинить дизельные двигатели. Но мне всегда хотелось большего. Поэтому я попросил у Уиндслоу денег и двинул в Чикаго.
– Все сходится, – кивнул Мак-Налти. – Мы знаем, что подобные пластические операции вполне возможны и даже не стоят огромных денег. Другое дело, что на них, как правило, идут беглые каторжники. Поэтому мы отслеживаем все косметические клиники.
– Вы только посмотрите, каким я был уродом, – сказал Джейсон.
– Это верно. – Мак-Налти хрипло рассмеялся. – Ладно, простите, что потревожили. Можете идти. – Полицейский махнул рукой, и Джейсон шагнул в толпу ожидающих своей участи людей.
– Эй! – крикнул ему вслед Мак-Налти. – Еще кое-что… – Слова Мак-Налти едва не потонули в общем гуле. Сердце Джейсона похолодело.
Если тебя хоть раз заметили, подумал Джейсон, дело никогда не закроют полностью. Поэтому самое главное – не попасться в первый раз. Но я уже попался.
– Что еще? – произнес Джейсон с отчаянием. Они просто играют со мной, подумал он. Пытаются окончательно сломать. Он чувствовал, как дрожат от страха его сердце, легкие, все жизненно важные органы Даже у него, у шестого.
Мак-Налти протянул руку.
– Ваши удостоверения. Я хочу, чтобы с ними поработали специалисты. Если все в порядке, получите их послезавтра.
– А вдруг меня остановят… – попытался возразить Джейсон.
– Вам дадут временный пропуск, – остановил его Мак-Налти. Повернувшись к толстому офицеру в форме, он распорядился:
– Сделайте четырехмерное фото и выдайте ему временный пропуск.
– Хорошо, инспектор, – произнес толстяк и протянул распухшую руку к фотокамере.
Спустя десять минут Джейсон снова оказался на уже опустевшем ночном тротуаре. На этот раз в кармане у него лежал настоящий временный пропуск. Даже Кэти не смогла бы сделать лучше. Разве что… действовал этот пропуск всего неделю. И все же…
В течение недели он мог ни о чем не беспокоиться. А потом…
Он сделал невозможное: обменял полный бумажник фальшивых удостоверений на один настоящий временный пропуск. Джейсон вытащил пропуск и принялся разглядывать его при свете уличного фонаря. Срок действия был проставлен голографически. Можно было вставить еще одну цифру. В пропуске стояла цифра семь. А значит, Кэти могла изменить ее на семьдесят пять или девяносто семь, что будет легче.
До Джейсона неожиданно дошло, что как только в полицейской лаборатории установят, что его удостоверения поддельные, номер его пропуска, его имя и фотография будут переданы на все контрольно-пропускные пункты планеты.
Но пока это не произошло, он мог быть спокоен.
Часть вторая
Умрите в черной темноте, огни!
Не надо света. Воспаленный взор
Буравит тьму. Но даже ночь
Не так черна, как мой позор.
Глава 7
Рано вечером, когда толпа еще не успела расцветить цементные тротуары Лос-Анджелеса, генерал полиции Феликс Бакмэн посадил служебную вертушку на крышу здания полицейской академии. Какое-то время генерал рассеянно разглядывал первую страницу единственной вечерней газеты, потом аккуратно сложил газету, бросил ее на заднее сиденье и вышел из машины.
Вокруг все как вымерло. Одни уже сменились, другие еще не приступили к работе.
Генерал любил этот период. В такие минуты ему казалось, что огромное здание принадлежит только ему. «И оставляет мир полночный темноте и мне», вспомнил он строчки из элегии Томаса Грея. Его самого любимого автора. С детства.
Служебным ключом генерал открыл шахту лифта и спустился на четырнадцатый этаж, где он проработал почти всю жизнь.
Ряды пустых столов. Никого. Разве что за последним столиком трудится над рапортом офицер в форме. И еще одна женщина, тоже в форме, пьет кофе из большого бумажного стакана рядом с разливающим кофе автоматом.
– Добрый вечер, – произнес генерал. Он не знал ее, но это было не важно. Главное, что здесь все знали его.
