– На самом деле их десять, – хриплым дрожащим голосом произнес Джейсон. – Я выпустил десять сольных концертов.
– Значит, одного у меня нет, – кивнула Элис. – Кстати, они здесь. Повернитесь и посмотрите на заднем сиденье.
Повернувшись, Джейсон увидел на заднем сиденье свой самый первый альбом «Тавернер и блюз».
– Да, – выдохнул он и прижал запись к груди.
– Там еще один. Мой самый любимый, – сказала Элис.
Джейсон увидел пластинку «Будет хорошо с Джейсоном Тавернером».
– Да, – сказал он. – Это моя лучшая запись.
– Видите? – улыбнулась Элис. Аппарат пошел вниз, опускаясь по спирали к скоплению окруженных зеленью и деревьями домов. – Вот и наш дом.
Глава 19
Сложив вертикально лопасти, аппарат медленно опустился в центр огромной лужайки. Листва мешала толком разглядеть поместье. Трехэтажный особняк в испанском стиле с черными железными решетками на балконах и красной черепицей на крыше. Похоже, стены были из кирпича воздушной сушки. А может, такой эффект создавала штукатурка – не разберешь. Дом вписывался в природу и ничем не нарушал ее гармонии. Он сливался с травой и деревьями и казался их продолжением в созданном человеком мире.
Элис заглушила двигатель и толкнула ногой массивную дверь.
– Оставьте пластинки в машине и идите за мной, – сказала она, когда Джейсон выбрался на лужайку.
Он неохотно расстался с пластинками и поспешил за девушкой. Обтянутые черной кожей ноги легко несли ее к главному входу.
– Представляете, у нас по верхушке забора забетонированы осколки разбитых бутылок. От бандитов. В наше-то время!.. Когда-то этот дом принадлежал великому актеру Эрни Тиллу.
Девушка нажала на кнопку, и за входными воротами показался охранник в коричневой форме. Посмотрев на Элис, он открыл двери.
– Что вы про меня знаете? – спросил Джейсон. – Вы ведь знаете, что я…
– Что вы знамениты, – буднично произнесла она. – Я много лет это знаю.
– Значит, вы были там, где был я. Там, где я всегда находился. Не здесь.
Взяв Джейсона под руку, Элис повела его по коридору. По пяти крутым ступенькам они спустились в низкую гостиную. Обставленная под старину комната была прекрасна.
Но Джейсона красота оставляла безразличным. Ему хотелось одного: выяснить, что и откуда ей про него известно. И разобраться в происходящем.
– Помните это место? – спросила Элис.
– Нет, – покачал головой Джейсон.
– Вы должны его помнить. Вы здесь уже были.
– Я здесь не был, – осторожно ответил он. Элис частично завоевала его доверие, показав ему пластинки. Я должен любой ценой их получить, подумал Джейсон. И показать… Кому он собирался их показать? Бакмэну?
– Хотите мескалина? Одну чашечку? – спросила Элис, подойдя к аптечке из орехового дерева. Ящичек стоял в дальнем конце отделанного кожей и медью бара.
– Немного, – сказал Джейсон и удивился своему ответу. – Я хочу, чтобы голова оставалась ясной.
Девушка подала ему на подносе хрустальный бокал, рядом с которым лежала белая капсула.
– Отличная вещь. Доставляется из Швейцарии, расфасовывается на Бонд-стрит. И вовсе не сильная. Прекрасный, мягкий эффект.
– Благодарю, – пробормотал Джейсон. Он взял поднос, проглотил капсулу и запил из бокала. – А вы? – растерянно спросил он, когда девушка приняла у него поднос. – Не будете?
– Я уже закинулась. – Элис улыбнулась своей золотой улыбкой в стиле барокко. – Неужели не заметно? Хотя как вы могли заметить? Вы же меня другой не видели.
– Вы знали, что меня должны доставить в здание полицейской академии Лос-Анджелеса? – Конечно, знала, подумал он, иначе откуда бы у нее взялись мои записи. Вероятность того, что они оказались у нее случайно, равны нулю из миллиона.
– Я подслушивала их переговоры, – ответила Элис, постукивая по подносу длинным лакированным ногтем. – Попала на разговор между Лас-Вегасом и Феликсом. Я люблю подслушивать, когда он на дежурстве. Не всегда, конечно, но… – Она показала на дверь, ведущую в соседнюю комнату. – Хочу вам кое-что показать. Феликс от этой вещицы в восторге.
Джейсон последовал за девушкой. В голове гудели тысячи вопросов. Если она может свободно входить и выходить – а она это, безусловно, может, – то…
– Феликс сказал, в центральном ящике кленового стола, – задумчиво произнесла Элис, в то время как Джейсон разглядывал возвышающиеся до потолка полки с книгами в кожаных переплетах. Несколько столиков, стеклянный шкафчик с чашками, две старинные колоды карт Таро…
Элис подошла к столу в новоанглийском стиле, открыла выдвижной ящик и вытащила конверт.
– Элис… – начал Джейсон, но девушка остановила его резким щелчком пальцев.
– Сидите тихо, пока я рассматриваю эту вещь. – Она взяла со стола огромную лупу и выложила из конверта на бархатную подушечку почтовую марку. Потом протянула лупу Джейсону.
Он послушно уставился на марку через увеличительное стекло. Марка как марка, разве что, в отличие от современных, отпечатана одним цветом.
– Обратите внимание на рисунок животных, – сказала Элис. – На стадо бычков. Просто совершенство. Каждая линия настолько точна… – Она остановила руку Джейсона, когда он захотел потрогать марку. – О нет! Никогда не трогайте марки руками. Только пинцетом.
– Дорогая? – поинтересовался Джейсон.
– Не очень. Просто их никогда не продавали. Когда-нибудь я вам про это расскажу. Это подарок Феликса. Он меня любит. Утверждает, что в постели мне нет равных.
– Очень красивая марка, – пробормотал Джейсон, возвращая лупу.
– Феликс прав – отличный экземпляр. Великолепно отцентрован, идеальное цветоделение, четкая картинка… – Элис ловко перевернула марку пинцетом и бросила на бархатную подушечку изображением вниз. В ту же секунду лицо ее передернулось от злости. – Подонок!
– В чем дело? – опешил Джейсон.
– Здесь пятнышко. – Она ткнула в уголок марки пинцетом. – Спереди его не видно. Но в этом весь Феликс!.. Ну и черт с ним, все равно это скорее всего подделка. Хотя подделок Феликс, как правило, не покупает. Ладно, братишка, запомним. – Помолчав, Элис добавила:
– Интересно, есть у него в коллекции еще такие же? Могли бы поменяться.
Она подошла к вмурованному в стену сейфу и принялась набирать шифр. Наконец сейф открылся. Девушка вытащила огромный тяжеленный альбом и водрузила его на стол.
– Феликс думает, что я не знаю шифр. Не говорите ему. – Она осторожно перевернула несколько страниц, пока не дошла до одной, на которой хранились четыре марки. – Здесь нет однодолларовой черной. Интересно, где он ее прячет… Не удивлюсь, если хранит ее в академии.
