– Вынужден повторить: немедленно покиньте данную зону океана! Мы тоже не одни, сюда направляются ещё пять субмарин американского флота! При неподчинении буду вынужден открыть стрельбу на поражение!
– Идиот! – проворчал Баринов. – Сколько раз можно наступать на одни и те же грабли?
– Об этом очень хорошо сказал Ницше, – заметил командир БЧ-2 Зайцев. – Человек, сделавший одну глупость, – неудачник, десять – дурак, тысячу – герой.
– Думаешь, он метит в герои?
– По крайней мере, уже близок к дураку.
– Боевая тревога! – объявил Ступин. – Круговой обзор! Искать лодки противника!
– В пределах радиуса обнаружения никого, – доложили операторы. – Кроме «Техаса».
То же самое отрапортовали и коллеги российских субмарин.
– Блефует господин Барк, – хмыкнул Баринов. – Если американские подлодки и находятся в зоне учений, сюда опускаться они не рискнут.
– Рисковать лучше всего тогда, когда рисковать уже нечем, – сказал Зайцев. – А пиндосам есть чем, будьте уверены, своя шкура им дороже всего. Уверен, что они сбросят стаю беспилотников.
– Чёрт с ними, – сказал Баринов. – Вряд ли они начнут торпедную атаку, уже пробовали, обломали зубы. Погрозят-погрозят и смоются.
Но он ошибся.
Подождав четверть часа, американская субмарина вдруг начала погружаться.
– Что они замыслили? – заволновался старпом.
– Погружение! – скомандовал Ступин. – За ними! Анатолий Викторович, американцы спускаются к вам!
– Встретить? – спокойно спросил Храмчихин.
– Ждать на боевой! Понаблюдайте, что они будут делать.
– Есть.
– Прошу уточнить мою задачу, – сказал Соколов.
– Побудь над нами, последи за обстановкой. Подойдут американские лодки – свистнешь.
– Слушаюсь.
Американская субмарина погрузилась ещё на триста метров и вышла точно над каменным горбом в ущелье, обладавшим подобием светящейся опухоли.
Ступин снова связался с постом управления субмариной:
– Господин Барк, не вздумайте проламывать купол торпедами! Внутри могут находиться ваши и наши лодки, удар торпед может их повредить. Кроме того, базу охраняет гигантский «кальмар».
– Мы сами решим, что нам следует делать, – надменно ответил капитан «Техаса». – В последний раз требую покинуть район учений! В противном случае я отдам приказ засыпать вас глубинными бомбами, эскадра наверху ждёт сигнала.
– Упрямая скотина! – прокомментировал слова Барка Баринов. – Он что, не знает, что мы вооружены «Шквалами»? Одна торпеда – и ему каюк!
– Не маши кулаками до драки, – хладнокровно проговорил Ступин. – Он получил приказ вышестоящего командования и будет выполнять его как может. К тому же я уверен, он знает, что мы первыми нападать не станем. Продолжаем «стоять на ушах»!
Американская лодка обнаружила светящееся бельмо на каменном куполе. Выплюнула горбыль беспилотника. И в этот момент в противоположном конце ущелья сгустилась темнота, сформировалась в летящий «веник» и превратилась в «кальмара».
– Алярм! – взвился Баринов.
– Барк, уходите! – рявкнул Ступин. – На зюйд-весте угроза! «Кальмар»! Немедленно всплывайте.
Ему не ответили.
Подлодка американцев начала поворачиваться носом к несущемуся на неё тёмному потоку.
– Он всё-таки решил отбиться!
– Полный вперёд! – бросил Ступин. – На дальности триста – «Шип»! Прожектор на полный накал! «Вулкан»!
«Грозный» устремился наперерез «кальмару».
Американский атомоход выстрелил двумя торпедами сразу. Но они вонзились в «голову кальмара» и исчезли, не взорвавшись.
– Атака!
«Грозный» включил РЭБ «Шиповник» и лазер. То же самое сделал и капитан «Крыма», проявив отличную реакцию.
«Кальмар» ответил мощным гидроударом, от которого «заквакали» стены подлодки. Закричали операторы! Но лодка продолжала двигаться, и генератор шумового радиоимпульса не отключился. Вспыхнул прожектор, ослепляя гиганта. К нему присоединился луч лазера. И «кальмар» не выдержал тройного удара. Изогнувшись немыслимым пируэтом, отвернул в сторону, исчез в темноте.
– Барк, уходите! – крикнул Ступин ещё раз. – Он вернётся!
На этот раз американский капитан послушался.
Субмарина начала подниматься.
– Мы тоже уходим? – хрипло выговорил Баринов, бледный до синевы, отнимая руки от ушей и озабоченно разглядывая кровь на ладонях.
– Остаёмся, – сказал Ступин, также вытирая кровь под носом. – Надо прекращать эти игры с американцами.
– Ты о чём, Семёнович?
Ступин не ответил, обдумывая возникшую в голове идею.
Глава 30
Коралловые муки
Время шло, больше ничего не происходило, «осьминоги» не появлялись, и Вербов решился на вылазку к гигантскому кокону, создающему впечатление живого организма.
– Останьтесь здесь, – приказал он, автоматически проверив наличие световых гранат под стволом «Шептуна». – Если на меня охрана не отреагирует, присоединитесь.
– Хорошо, – односложно ответила Инга.
Шпачков промолчал. Он не жаловался на усталость или неудобства положения, терпел, но чувствовалось, что силы океанолога подходят к концу.
– Ничего, Виктор Степанович, – подбодрил его Денис, – скоро всё закончится.
– Жаль, – отозвался учёный.
– Чего жаль? – не понял Вербов.
– Это я о своём, – невесело сказал Шпачков. – Жаль, что голова созревает так поздно, в отличие от других органов тела, когда уже ничего нельзя исправить.
– Что вы хотите исправить?
– Ошибки молодости. Отец у меня прокурор во Владивостоке, предлагал поступать в юридический, но я гордо пошёл в океанологи.
– Теперь жалеете? – поинтересовалась Богушанская.
– Да не очень. Хотя, если бы стал юристом, сидел бы сейчас спокойно в кабинете и не думал бы ни о каких старогеях.
– Зато здесь намного интересней.
– И опасней. – Шпачков издал нервный смешок. – Не обращайте на меня внимания, молодые люди, иногда я становлюсь невыносимым меланхоликом.
– Ждите, – сказал Вербов, направляя скутер к светящемуся «яйцу».
Никто из «местных» не обратил внимания на его маневр. Охранники «яйца» – «осьминоги» если и опекали кокон, то не имели функций фагоцитов в человеческой крови, подчиняясь заложенным в них программам. Вербов за несколько секунд преодолел полсотни метров водной толщи и повис у основания кокона, ощущая чуть ли не физически его масштабы, необычность формы и наполнение таинственной жизнью.
